У выставки сложная судьба. Ее придумали и сделали в феноменально короткие сроки — февраль, март, апрель — взамен запланированного четыре года назад смотра современного индийского искусства. Вместо Индии решили показать послевоенный советский и российский андерграунд. Экспозиция была готова в конце апреля, но не открылась. Причины этого музей официально отказывался комментировать. В результате проект поменял название (вместо «Выхода в красную дверь» на афише значится «Вещь. Пространство. Человек») и лишился нескольких экспонатов.
Идею выставки предложила глава отдела спецпроектов Государственной Третьяковской галереи Анна Пахомова, кураторами выступили сотрудники отдела новейших течений во главе с Ириной Горловой.
Если попытаться кратко сформулировать концепцию, то это выставка о внутренней жизни художников. Искусство послевоенного андерграунда многолико. В нем можно найти социальный протест, убийственную иронию, а можно — образцы личной мифологии, когда авторы как бы закрывают дверь во внешний мир и довольствуются своим частным пространством: кухней, как Михаил Рогинский, кругом друзей, как группа «Коллективные действия». В этом неподвластном идеологии мире художники находят объекты для изучения и любования. Выставку можно рассматривать как кейс — апробированную временем стратегию того, каким образом выжить в сложный исторический период и сохранить себя. Удивительно, что этой универсальной схемы многие авторы придерживались и при полном интеллектуальном локдауне, например в начале 1980-х, и в периоды относительно либеральные — в 1990-е и 2000-е.
Кураторы отдали предпочтение редко экспонируемым работам. Например, мы увидим много вещей Тимура Новикова, «У изделия» Антона Ольшванга. Хронологически выставка охватывает период с 1956 по 2018 год — от «Сигнальных систем» Юрия Злотникова до «Медицинского кабинета» Ани Желудь. Кураторы нарушили привычное деление на периоды и направления (концептуализм, new wave и прочее) и вместо этого показали переклички между художниками разных поколений. Арт-процесс разбили на атомы — отдельных авторов — и заново соединили их в прихотливом узоре духовных соответствий.
Выставка тем не менее имеет весьма условное, но все-таки деление на разделы: «Быт как предмет искусства», «Это человек», «Трансформированные ландшафты», «Диалоги с авангардом» и «Фантасмагории, или Сон разума рождает чудовищ».
Своеобразное ее предисловие — большой зал Михаила Рогинского. Его объект «Выход в красную дверь» (1994) — авторское повторение работы 1965 года — дал первый вариант названия экспозиции. Натюрморты Рогинского и отличаются тем, что преподносят нам заурядные бытовые предметы как многозначительные символы бытия. Далее тема быта развивается в инсталляции «Место жительства» (2004) Валерия Кошлякова: развешенные, как для сушки, простыни расписаны натюрмортами с кухонной утварью и пейзажами со спальными районами.
Образ человека зрители найдут в гуашах Бориса Турецкого и на картинах Натальи Турновой, трансформированные ландшафты — в экспериментах Франциско Инфанте. Несбывшиеся грезы об авангарде — это, например, распавшийся черный квадрат Александра Юликова. Ну а фантасмагории — работы Игоря Макаревича, «Кулинарная книга» Ольги Чернышевой, инсталляция «Для бедной уборщицы» Дмитрия Пригова. На выставке показывают три работы Ильи Кабакова и раннего метафизического Бориса Орлова. Его имперские бюсты в экспозицию не вошли как раз по причине пусть псевдо, но все-таки государственного пафоса. «Вещь. Пространство. Человек» — это размышления сугубо о личном.
Дизайн выставки сделал Алексей Подкидышев. На сей раз его авторские интервенции минимальны. Пространство осталось белым, дающим разные варианты итогов и выводов.
Западное крыло Новой Третьяковки
«Вещь. Пространство. Человек. Искусство второй половины XX — начала XXI века из собрания Третьяковской галереи»
До 11 сентября
