Книга Филиппа Мойзера «Жилищное строительство в СССР 1955–1985. Архитектура хрущевского и брежневского времени» впервые вышла в Германии в 2015 году. Русское издание, как пишет автор в предисловии к нему, местами было сокращено, дополнено и уточнено. Необходимость изменений возникла из-за того, что на протяжении пяти лет Мойзер выступал с докладами по теме книги и в дискуссиях получал новые знания.
Немец Мойзер — верный поклонник и знаток советской архитектуры. Он написал книги о послевоенном панельном строительстве в СССР, о его особенностях в сейсмически неблагополучном Ташкенте, о Галине Балашовой, работавшей архитектором в космических программах, о типологии советского домостроения (совместно с Дмитрием Задориным). Он работал в библиотеках и архивах, встречался с проектировщиками, собирал документацию и фотографии. Его новая книга, куда частично вошли материалы предыдущих, представляет собой обстоятельное исследование такого скучного, казалось бы, явления, как типовое панельное строительство, превратившее города седьмой части суши в однообразные и унылые.
Однако Мойзера предмет его изучения вдохновляет. Он выделяет в истории советской жилой архитектуры три эпохи: конструктивистскую, когда появились новые, экспериментальные дома; сталинскую, обслуживавшую элиту; хрущевско-брежневскую — «уникальную в истории переориентацию всего строительного дела на промышленные методы производства».
Хотя главная тема книги — третья эпоха, Мойзер довольно подробно останавливается и на первых двух. Кроме того, он описывает европейский опыт решения жилищных проблем в индустриальную эру, рассматривая работы Ле Корбюзье, Вальтера Гропиуса, Людвига Миса ван дер Роэ и менее именитых зодчих.
Множество страниц в разных главах посвящено описанию политической обстановки в СССР, поскольку строительство было здесь делом государственным и политическим, одним из способов пропаганды советского образа жизни. Речь Никиты Хрущева на Всесоюзном совещании строителей 7 декабря 1954 года, где новый глава государства произнес крылатую фразу «Мы не против красоты, но против излишеств», Мойзер рассматривает не только как «архитектурно-теоретический манифест советской послевоенной современной архитектуры», но и как начало процесса десталинизации. Эта речь «повлияла на архитектуру ХХ века так, как до сих пор удавалось только основоположникам архитектуры модернизма, таким как Вальтер Гропиус с его манифестом Баухауса 1919 года или Ле Корбюзье с его Афинской хартией 1953-го». Вслед за хрущевским манифестом последовало постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», а заодно и опала для допускавших эти излишества архитекторов, лауреатов Сталинских премий. Отныне жилье должно было строиться только по типовым проектам, что потребовало «глобальной трансформации советской промышленной индустрии», создания бесчисленных проектных институтов и домостроительных комбинатов.
Мойзер подробно излагает, как новая жилищная политика воплощалась в жизнь, как появлялись различные серии домов и регламентирующие их документы. Строительные нормы и правила (СНиПы), устанавливающие площадь квартир и высоту потолков, со временем менялись, и все эти изменения подробно отражены в книге. Она и ценна прежде всего массой подробностей, описанием частностей.
Отдельные главы посвящены трем городам: Москве, «где формировались принципы жилищного строительства всего СССР»; Ленинграду, где сохранялся исторический центр и новые районы росли, окружая его; Ташкенту, где после землетрясения 1966 года были реализованы экспериментальные проекты, превратившие узбекскую столицу в «место с самыми красивыми панельными домами в мире». Действительно, фотографии украшенных восточными орнаментами торцов типовых домов Ташкента выделяются в книге, насыщенной иллюстрациями: фотографиями, планами, чертежами и схемами.
«Типология советского жилья до сих пор является одной из лакун истории XX века», — пишет Мойзер в предисловии к книге, которая упомянутую лакуну как раз заполняет. Конечно, труд этот написан для того, чтобы быть включенным в анналы; неспециалисту читать его подряд невозможно, в многочисленных фактах легко утонуть. Но можно обращаться к фундаментальной работе Мойзера за справками, уточнениями и разъяснениями.
К отечественной типовой архитектуре давно изменилось отношение как у историков, пишущих о советском модернизме статьи и книги, так и у горожан. В районах с такой застройкой выросло не одно поколение, жители хрущевских пятиэтажек и брежневских девятиэтажек с нежностью относятся к родному, обжитому месту. И они готовы противостоять напору современных строительных компаний, стремящихся на расчищенном от советского архитектурного наследия месте быстро возвести высотные дома, тоже типовые. Понятно, что строить новое выгоднее, чем реконструировать старое. При подобной коллизии книга Мойзера обретает дополнительную ценность и актуальность.
