Чтобы попасть на журфикс к Острецову, нужен паспорт. Или водительское. Военный, наверное, сойдет. Случалось проходить и по пресс-карте. Но какой-то документ нужен обязательно. Это не потому, что Гоша такой строгий, а потому, что мастерская у него, «Студия КОП» (Людмила Константинова — Георгий Острецов — Сергей Пахомов), находится на территории бывшего завода «Пластик». Бывшие цеха и склады арендованы всеразличнейшими организациями, юр- и даже, как видно, физлицами, — но проходная осталась прежней. Советы «сразу направо и еще пройти метров 100» только выглядят понятными, и попервой можно заблудиться. Хотя, казалось, чего проще? Строгая планировка и повсеместный асфальт с лужами, кирпичная индустриальная архитектура XIX века, выстроенные рядами коробки цехов — все это скорее сбивает с толку. Лишь добравшись до нужного корпуса, поднявшись на нужный этаж, найдя нужную дверь — лишь после всего этого, уже услышав гомон за дверью, сам вздохнешь: «Ну наконец-то, слава богу!»
Художническое сообщество «Вглаз», управляемое Острецовым, еженедельно устраивает выставки. Это по средам. Во вторник — бокс, а по воскресеньям — йога. Можно выйти поразмяться на крышу бывшего цеха, покрытую рубероидом. Ради йоги прочая движуха, конечно, в такой момент приостанавливается, ну а в остальное время то пила визжит, то еще какие-то звуки раздаются из собственно мастерской, столярки, где режут доски под пахомовские иконки, обрабатывается дерево под острецовские объекты. И самое-самое впечатляющее в такие моменты, это когда еще и Константинова сидит — снаружи, не в столярке, а в выставочном зале, — сидит и красит, и за подол ее постоянно дергает Фрося (1,5 года), пока Марфа (5 лет), чтобы не мешала, усаживается за компьютер мультики смотреть. А в среду — милости просим! …Ну и вот. Открывая дверь и только заслышав неминуемый гам, что создают в ходе общения культурные люди в количестве свыше дюжины, только тогда становится понятно: всё, ты добрался. Дальше общение, вино и закуски. Особенно если принес с собой. Мастерская — благодаря тому, что это кусок бывшего цеха, — может служить и спортзалом, и галереей, и кинотеатром; на все это она и рассчитана и в таком качестве используется. Выход на крышу обеспечивает лучшим видом на Москву-Сити; в окна с другой стороны такие же виды открываются через реку на Новодевичий монастырь. Вернисажи по средам, когда лето, на крыше и заканчиваются — с видами и с разговорами. В такие моменты все особенно хорошо.
Хорош грузовой лифт, сохранившийся с заводских времен: благодаря ему можно втащить ну практически что угодно. И на балку бывшего крана подвесить можно что угодно, например боксерскую грушу, когда бокс, или какой-нибудь особенно залихватский объект, когда выставка, а потом убрать. Типа сегодня мы деремся, завтра растягиваемся, послезавтра не помню, а в среду пожалуйте на персональную выставку… ну, кого-нибудь из круга Острецова.
Местоположение бывшего завода — где-то между путями Киевского вокзала и Бережковской набережной; эдакий карман посреди города, с автомастерскими, складами, невнятными офисами и мебельными шоурумами — немножко напоминает и локус самого Острецова в художественном ландшафте Москвы: где-то осторонь, не на первом плане, вечно сам по себе, с какими-то своими идеями, а притом масса рукодельного материала; не всегда туда соберешься, но всегда об этом помнишь — «а не добраться ли до Острецова?» Сообщество «Вглаз», аккумулировавшее разных, очень разных авторов (Ирина Корина, Георгий Литичевский, Ольга Божко, дуэт «Еликука») держится этой активностью как экзоскелетом. Чем-то вроде краснокирпичных стен старого цеха, где только и существует этот «Вглаз»; а когда разойдутся вечером по домам, то Корина — особь статья, Острецов — особь статья.
Поэтому, когда с начала года арендодатель потребовал платить в полтора раза больше ($6 тыс. в месяц за 250 м2
бывшего склада), возникла неприятная история: по хозяйственно-административным причинам вот-вот должна была исчезнуть с карты Москвы еще одна московская достопримечательность. Ну а что, не так что ли? Странноватая, но ведь потому и достопримечательность! Не кластер, не фигастер, не какая-то спонсорская или девелоперская история, а честная аренда. За малоподъемные деньги, но что, неужели одному Острецову нужна была эта мастерская? Гоша, слегка прифигев от запросов арендодателей, обратился в конце концов с воззванием к общественности — «Поможите, люди добрые!» — и мир, слава богу, оказался не без добрых людей. Благодаря помощи острецовских коллекционеров жгучая проблема была решена. Но как решена: Гоша расплатился картинами. Дикий какой-то бартер, напомнивший «лихие 90-е». В итоге покамест все остается по-прежнему. Но это до тех пор, пока проблема не возникнет в следующий раз. А это — когда угодно, в любой момент.
