Ярмарка Frieze — событие, которое определяет сознание
Вопреки постулату марксистов теперь не бытие, а событие определяет сознание. Неделя Frieze в Риджентс-парке как раз таким событием и является, считает Ильдар Галеев
Словно мотыльки, слетающиеся в эти дни в Лондон «арт-лаверы» (те, у кого достаточно «лавэ» для «арта») переживают момент истины. Но не одни только грандиозные шатры в садово-парковом ансамбле столицы Великобритании (ярмарки Frieze и Frieze Masters проходят во временных шатрах в Риджентс-парке. — TANR) привлекают ценителей со столь же утонченным вкусом, сколь и утолщенным кошельком. В Мэйфейре найдутся места, где можно продолжить наслаждение прекрасным: большая четверка аукционов — Sotheby’s, Christie’s, Bonhams и Phillips — сопровождает «неделю искусств» залпами своих молотков, возвещающих о продажах сontemporary аrtist’ов.
Между этими двумя компонентами события есть, как говорят у нас в местах, ставших уже отдаленными, две большие разницы. Вроде люди одни и те же — и там, и здесь. Но, странно, как же их повадки меняются в зависимости от того, где разворачивается действие! В аукционных залах — игроки, хладнокровные и безжалостные, стремящиеся закрепить ликвидность объекта на фоне общей рыночной волатильности; «быки», идущие на повышение котировок blue-chips художников. А в Риджентс-парке они же — расслабленные от трудов жители Касталии, с бокалами вина предающиеся интеллектуальным утехам на фоне шедевров с шестью нулями.
Так направим же свои стопы сначала в сады.
Frieze — это место, где служители культа (они же торговцы во храме) совершают свой промысел безо всякого риска быть изгнанными. Что в общих чертах примиряет их с прихожанами, которые ради такой возможности приобщения к высокому стаптывают себе башмаки. В наше время храмы (сиречь музеи) постепенно диверсифицируются, они участвуют в показах работ, гарантированно попадающих на торги в число топ-лотов, предоставляют площадки для показа коммерчески ориентированных коллекций, помогают в публикации аукционных каталогов, снабжая их изображениями из своих фондов. Альянсу подобного рода — единству музея и рынка — такие ярмарки, как Frieze, и способствуют.
Любому прихожанину здесь рады. Если вы поклонник устоявшихся репутаций — пожалуйте на Masters; если нравится играть во фьючерсы — можно пройтись по стендам «актуальщиков». Мне, например, любо и то и другое, поэтому по собственному опыту знаю, что крепость ног и зоркость глаза — факторы для визитера не просто достаточные, но и необходимые.
Frieze Masters служит людям, психически более уравновешенным. Здесь есть все, чтобы вспомнить о главах истории мирового искусства, воспользовавшись чем-то вроде памятки о художниках «Родной речи» для жителей стран с развитой экономикой. Никаких резких движений, головой вертим плавно: все аккуратно и благопристойно. Здесь есть много вещей, подходящих для того, чтобы украсить свой прелестный уголок. От «последнего в частных руках» Боттичелли (галеристы лондонской Trinity Fine Art рекомендуют его в обмен на ваши 35 млн), увидеть которого выстраивается очередь из ценителей, до коллекции работ Сая Твомбли (его во всей красе представляет на своем стенде Ларри Гагосян). От фаюмского портрета до ритуальных шаманских масок с Аляски, когда она еще была нашей. От Марксова «Капитала» с авторским инскриптом — всего лишь за какие-то 500 тыс. (галерея Питера Харрингтона) — до 15-позвоночного хребта «последнего на Земле динозавра». На Masters чувствуешь себя одним из посвященных, избранных гостей роскошного приема — в окружении декораций мировой цивилизации во всем ее величии прямо перед тем, как эти декорации уплывут в никому не ведомые края.
Преимущества фланирования по стендам ярмарки в сравнении с походом в музей здесь очевидны. Вряд ли в музее будут рады посетителю, пожелавшему совместить просмотр произведений искусства с приемом алкоголя. Человек с бокалом шампанского, даже если он отнюдь не сдержан в своих восторженных эмоциях, — непременный атрибут Frieze. Свобода фотофиксации — еще один плюс. Ну и третий фактор — деньги. Известно, что в доме повешенного не принято говорить о веревке, потому в музеях и не задают вопросы о ценах на экспонаты. На Frieze о «веревках» только и судачат. Даже не пытаясь вникнуть в логику их, веревочного, сплетения.
В ангаре с современным искусством тенденции другие — более абстрагированные, оторванные от рамок конвенциональности. Это больше похоже на репрезентацию не имен, но трендов и мод, одним лишь галеристам известных. Этикетки здесь необязательны, с их отсутствием в последнее время сталкиваешься все чаще. Но, вполне возможно, это такой новейший маркетинговый ход: нет «тайтла» — задай вопрос. А, получив ответ, отмолчаться уже непросто. Вот так и наводятся мосты, так и совершаются сделки.
Frieze Contemporary — зрелище для натур, более склонных к гедонизму, для живчиков и рисковых ребят. Правда, шишек они себе набивают похлеще консерваторов с Masters. Иногда целые состояния спускаются Чеширскому Коту под хвост, а бывает — райские кущи им в награду. Атмосфера здесь демократичнее, представительнее по странам и континентам, да и градус страстей повыше. Прислушавшись к разговорам на стендах, понимаешь гениальность Вуди Аллена, который в своих «Мелких мошенниках» устами незадачливого дилера в исполнении Хью Гранта заставлял американского коммерсанта поверить в необходимость приобретения не какого-то там Пикассо, а «Дэмиена Декстера», самого крутого, но пока еще никому не ведомого художника. Из всех форм отъема денег у населения именно подобная представляется наиболее гуманной. Во многом из-за того, что чувство сострадания к ближнему в последнее время заметно притупилось. Нельзя игнорировать запросы людей на приобщение к прекрасному.
Рассказ Ильдара Галеева о последних аукционах современного искусства в Лондоне читайте на нашем сайте в ближайшие дни.
