Собиратель архива Николай Харджиев теперь и сам вышел на авансцену
Более двух лет идет работа над совместным издательским проектом РГАЛИ и фонда IN ARTIBUS, призванным не только обнародовать, но и систематизировать и прокомментировать содержание архива Харджиева
Долгое время любые упоминания о богатейшем архиве исследователя русского авангарда Николая Харджиева сопровождались эпитетом «легендарный». Теперь изустная легенда окончательно трансформируется в свод опубликованных и общедоступных документов. Более двух лет идет работа над совместным издательским проектом Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и фонда IN ARTIBUS, призванным не только обнародовать, но и систематизировать и прокомментировать десятки статей, манифестов, писем, дневниковых записей, датированных 1900–1970-ми годами. Первые два тома, выпущенные в серии «Антология искусствознания XX века», уже нашли своих читателей. Теперь вышел третий том, пока еще не финальный; сейчас подбираются материалы для четвертого.
Содержание же третьего тома оказалось продиктовано не столько общей хронологией, сколько юридическими причинами. Часть этих документов относилась к закрытому фонду Харджиева в РГАЛИ — такова была воля завещателя. Срок ограничения доступа к ним истек в 2019 году, и публикация не заставила себя ждать. Главным образом речь идет о документах, связанных с биографией самого Харджиева. Например, значительный объем занимает его переписка с Виктором Шкловским, у которого будущий исследователь работал в конце 1920-х — начале 1930-х литературным секретарем. Сюда же примыкает обмен почтовой корреспонденцией между Харджиевым и другими помощниками Шкловского, а также отдельные документы из эпистолярного наследия участников опоязовского круга — Юрия Тынянова и Бориса Эйхенбаума.
Еще один раздел посвящен работе Харджиева над изданием рукописей Велимира Хлебникова и над «Историей русского футуризма». Оба эти его замысла в 1930-е потерпели неудачу, однако именно в ту пору он целенаправленно собирал документальные свидетельства недавнего авангардного прошлого. Любопытным примером тогдашних находок служат пять писем Хлебникова брату Александру (четыре публикуются впервые). Из них мы можем узнать, в частности, об ура-патриотических настроениях, охвативших главного будетлянина с началом Первой мировой войны — до такой степени, что он едва не записался добровольцем на фронт.
И снова письма, письма и письма: от Давида Бурлюка — Михаилу Матюшину, от Ильи Зданевича — Алексею Крученых и Михаилу Ларионову, от Николая Асеева — Сергею Боброву. Многие листы воспроизведены факсимильно, а еще, по традиции этого издательского проекта, в книге найдутся редчайшие фотографии и другие изобразительные материалы.
