Современники Рембрандта: вспомнить всех

Ольга Тилкес написала книгу о стране, где даже в крестьянских домах висели картины, что удивляло иностранцев, приезжавших в Нидерланды в XVII веке. И лучшей рецензией на этот 1000-страничный том можно считать вступление к нему. Там автор не только рассказывает, что к написанию ее побудило любопытство — желание узнать, что же за люди изображены на портретах Рембрандта, — но и признается в злоупотреблении подробностями и примечаниями. Однако поскольку сама любит частности, то и надеется найти такого же читателя, готового к глубокому погружению в историю.

Чтение «Истории страны Рембрандта» — занятие не утомительное, просто долгое. Нельзя назвать его увлекательным, не то определение. В подробностях, случается, вязнешь, путаешься в многочисленных персонажах (именной указатель занимает 30 страниц), устаешь от кавычек (в библиографии 443 позиции). Но автор — доктор филологических наук, поэтому у нее все должно быть подтверждено документально. Что отличает Тилкес от многих ученых писателей — легкость языка, почти разговорного, и ощущение себя участником исторических событий. «Елизавета тут же потребовала от Лестера публичного отказа от титула. Она опасалась, что Филипп расценит присягу ее подданного как ее согласие принять суверенитет Нидерландов и что это втянет Англию в войну. Еще она была глубоко уязвлена тем, что все ее приближенные, включая Уолсингема и Сесила, ввели ее в заблуждение. Но больше всего она была поражена тем, что Лестер писал о происходившем всем — кроме нее». Наугад взятая цитата характерна для книги — автор точно знает, чем именно была поражена английская королева в поведении своего любовника, ставшего на время генерал-губернатором Нидерландов.

Это сюжет из первой главы, рассказывающей о политическом и религиозном становлении республики. А поскольку для каждой из семи глав отправной точкой становится портрет Рембрандта (здесь — проповедника Йоханнеса Утенбогарта), то в первой главе есть повод поговорить про теологические споры о предопределении и свободе воли, углубившись до древних греков. Тилкес, не раз напрямую обращаясь к читателю, уверяет, что спор этот захватывающий, хотя у некоторых и вызывает зевоту. Впрочем, читая «Историю страны Рембрандта», зевать не приходится.

Глава «Вокруг „Урока анатомии“» подробно описывает тогдашнее состояние медицины и способы лечения голландцев, предпочитавших все натуральное, особенно навоз (козий — от желтухи, голубиный — от ишиаса, а смешанный с маслом из персиковых косточек — от головной боли). Что не мешает перейти к серьезному разговору об одной из самых впечатляющих картин Рембрандта. А также рассказать о больном меланхолией Каспаре Барлее, впавшем в долгую клиническую депрессию от сознания собственной несостоятельности как медика, от вынужденного конформизма и нападок за дружбу с раввином. Барлея Рембрандт не писал, как и подавляющее большинство возникающих в книге людей. Но их портреты и картины многих других художников приведены в 943 иллюстрациях. Иллюстративная щедрость — бесспорная ценность книги, создающая эффект полного погружения в прошлое. 

Портреты Якоба Трипа и Маргареты де Геер дают Тилкес повод для написания истории формирования богатейших и влиятельных кланов. Опять же с множеством подробностей. Голландцы, оказывается, в 1633 году закупили у России 100 тыс. четвертей ржи. 

А портрет Яна Сикса предшествует главе о гран-турах по Европе, принятых у богатых молодых голландцев для расширения познаний и облагораживания. Из нее можно узнать, как европейские народы маркировались со времен Гиппократа и что Эразм Роттердамский считал такое навешивание ярлыков «коллективным шовинизмом». А также, что в итальянские города нельзя было попасть без справки о здоровье, причем путешественники запасались еще и справкой о слабом здоровье — чтобы не поститься. Но, как бы далеко ни уходила автор в сторону от Рембрандта, она к нему неизменно возвращается.

Глава о «Ночном дозоре» неожиданно открывается критикой знаменитой картины. На упреки в прошлом не скупились разные мало- и вполне известные люди. Потом, конечно, идет апологетика шедевра. Далее, ожидаемо подробно, рассказывается о патрульных отрядах, в том числе и о способах уклонения от участия в них (откупались, конечно). Здесь же присутствует подробная биография каждого из стрелков. Пасует Тилкес только перед золотой девочкой. «Меня удивляет, что о Рембрандте рассуждают так, словно он был рассудочным человеком», — пишет она, но честно приводит  несколько чужих толкований, добавляя свою гипотезу: не об умирающей ли Саскии думал Рембрандт, когда писал это неземным светом озаренное существо — девочку со старушечьим лицом?

В книге нет полной биографии Рембрандта — только к месту выхвачены эпизоды из его жизни. Зато дана история рембрандтоведения с рассказами о том, когда и почему его обожествляли и кто его хулил (особенно усердствовал Джон Рескин). И это одна из самых интересных частей книги; оказывается, фашисты тоже были поклонниками автора «Еврейской невесты».