Предаукционные выставки в ноябре — и в любое время года

Предаукционная выставка — особый жанр. За внешним блеском подобных мероприятий стоит расчет и анализ спроса. Как правило, такие выставки имеют гастрольный характер, а подборка экспонатов отражает покупательские вкусы и возможности, как их видят эксперты крупнейших аукционных домов.

Организация предаукционных выставок, которые меньше недели занимают пространства лучших московских музеев и старинных особняков, — дело хлопотное и затратное. Но аукционные дома, от старейших до новичков, не скупятся, когда речь идет о знакомстве потенциальных клиентов и прочих любителей искусства с жемчужинами предстоящих торгов, стоимость которых порой исчисляется десятками миллионов долларов. А посещение таких представительных миниэкспозиций уже несколько лет как вошло в список мероприятий светского досуга.

На ноябрь таких запланировано два. Christie’s после перерыва в месяц вновь устраивает показ, на этот раз старых мастеров и русских художников, среди которых Питер Брейгель, Илья Машков, Виктор Васнецов и Константин Маковский. На выставку, которая пройдет в недавно отреставрированной и уже полюбившейся аукционному дому усадьбе Муравьевых-Апостолов, привезут также оцененный в $12–18 млн фламандский часослов начала XVI века — книгу с текстом церковных служб из семьи Ротшильдов. Bonhams, дебютировавший в жанре московских предаукционных выставок всего год назад полотнами Василия Поленова, в резиденции посла Великобритании представит топ-лоты запланированных на 27 ноября лондонских торгов. Несколькими неделями раньше топ-лоты уже продемонстрировали Sotheby’s и MacDougall’s. С 1990-х годов в Москве прошли десятки предаукционных выставок. По сути, это был единственный шанс увидеть большинство выставленных на продажу вещей, перед тем как они скроются в частных или корпоративных коллекциях. И этот шанс выпадает не только избранным: после закрытых мероприятий для клиентов и прессы вход на выставки открыт для всех.

Аукционные дома всегда заинтересованы в новой аудитории; спектр предложения расширяется, и как следствие предаукционные выставки пополняются новыми разделами, например фотографией.

Еще одна тенденция — продажа наиболее ценных и дорогостоящих произведений искусства вне торгов. «Частные продажи являются одним из самых быстро развивающихся сегментов нашего бизнеса. По итогам первой половины 2013 года выручка от частных продаж увеличилась на 13% и составила $711,8 млн, что стало рекордом для всего арт-рынка в целом. Поэтому мы также выставляем произведения, предлагающиеся на частную продажу, будь то живопись или ювелирные украшения, в рамках наших международных предаукционных показов или торгов, — объясняет управляющий директор российского Christie’s Гай Визи. — В Москву мы часто привозим работы для частной продажи. В октябре 2012 года в модном доме Валентина Юдашкина показывали подборку ювелирных украшений и старых мастеров, до этого проводили подобные частные просмотры в отеле Ritz. Весной мы также стараемся в выставки включать вещи, предлагаемые на частную продажу. В этом году мы выставляли Кристофа Амбергера, в 2012 году в доме-музее Муравьевых-Апостолов — Жоану Вашконселуш, в 2011 году в доме Спиридонова — замечательную работу сэра Лоуренса Альма-Тадемы». Соответственно, предаукционные выставки будут и впредь, а предназначенные для частной продажи вещи порой доступны для широкого круга зрителей, если доступ не сузит владелец.

Московские показы

Предаукционные выставки крупнейших аукционных домов в столице

Первую предаукционную выставку Sotheby’s устроил в Центре международной торговли, перед эпохальным аукционом 1988 года, — с советским авангардом и советским андерграундом. По воспоминаниям Михаила Каменского, в эти дни там царил небывалый ажиотаж, а на последовавших торгах присутствовало более 1 тыс. человек. Следом, уже в 1997 году, Christie’s впервые организовал именно что специальный привоз произведений искусства — картины Дега, Ренуара, Модильяни и Пикассо экспонировались не где-нибудь, а в самом Кремле. После этот аукционный дом представлял штучные произведения вроде Зимнего яйца фирмы Карла Фаберже, а в 2007 году в доме Пашкова провел выставку, которую вспоминают до сих пор. Долгую память обеспечили и эстимейт представленных работ в $300 млн, и их подборка: в одном месте сошлись «ротшильдовское» яйцо Фаберже (за $18,5 млн его приобрел для своего музея Александр Иванов), Энди Уорхол, Наталия Гончарова и современные китайские художники. С кризисом 2008 года интенсивность гастролей с многомиллионными шедеврами снизилась, однако сейчас постепенно возвращается на прежний уровень. Свидетельством тому, в частности, продажа эскиза к Импровизации № 8 Василия Кандинского (Christie’s, рекордные для художника $23,05 млн), а до того картину можно было рассмотреть в подробностях в Мультимедиа Арт Музее. Успешно продавались и показанное москвичам легендарное, но до тех пор мало кем виданное полотно Ильи Репина Парижское кафе, что Третьяковка мечтала заполучить в свою коллекцию (Christie’s, £4,5 млн), и сосновый лесок с раскисшей дорогой в Сумерках Ивана Шишкина (MacDougall’s, £2,16 млн), и Труды Богоматери Николая Рериха (Bonhams, £7,9 млн).

Михаил Каменский

Аукционный дом Sotheby’s Россия и СНГ

Аукционы рассчитаны на то, чтобы привлечь максимальное количество самых разных покупателей — и профессионалов, и любителей: коллекционеров частных и корпоративных, музеев и случайных покупателей, которые приобретают что-то раз в жизни. Лучший способ рекламы, чем предаукционная выставка, сложно придумать. Такая выставка — залог успеха торгов, иначе никто бы их не проводил и не тратил бы такие большие деньги.

Коллекции мы формируем, не только идя на встречу существующим вкусам, но и провоцируя появление новой коллекционерской моды, новых трендов. Начинали мы, привозя русский XIX и ХХ век, потом пришло время современного отечественного искусства. На волне экономического подъема 2000-х годов наши выставки и аукционы спровоцировали очевидный рост интереса к современному русскому искусству, который после кризиса 2008 года существенно ослаб. Как следствие мы уменьшили число современных лотов, но продолжаем их привозить, пропагандировать и успешно продавать на торгах. В минувшем апреле мы впервые привезли современную российскую фотографию, на которую как внутреннего, так и международного рынка не было. Это был сознательный эксперимент и риск с нашей стороны. Мы шли на возможные убытки, понимая, что процент продажи будет невысок. Но включение нового сегмента в выставку всегда провоцирует дополнительный интерес. Считается, что если аналитики Sotheby’s выделяют новый сегмент в искусстве, значит, на это имеет смысл обратить внимание коллекционерам и дилерам. На организацию выставки в России мы в среднем тратим несколько сотен тысяч долларов, из которых 30–40% покрывается за счет спонсорских средств. Деньги идут на страховку, транспорт, аренду, обеспечение безопасности — сумма варьируется в зависимости от стоимости экспонатов и того, насколько сложными маршрутами они едут в Москву. Если повезет, то все можно отправить одним самолетом, но случается и так, что все летит самолетом, а одну крупногабаритную картину приходится гнать через всю Европу отдельной фурой в сопровождении охраны.

Екатерина Мак-Дугалл

Аукционный дом MacDougall’s

Мы всегда хотели, чтобы выставки максимально посещали и они были публичны. Чаще всего под это подходило музейное пространство, и тут взаимоисключающая задача — создать интимную атмосферу, чтобы показать, как картины реально живут в интерьере. Одна из наших выставок проходила в доме Зубова, а это настоящий жилой дом, и вот там они смотрелись очень хорошо, особенно XIX века, в интерьере, с мебелью. Поскольку мы планировали делать не просто предаукционнные выставки в Москве, но еще и просто выставки, у нас появилось собственное пространство, и стало легче. Мы можем когда угодно приехать, в любое время принять посетителей, не нужно подписывать массу бумаг. Теперь перед каждой выставкой к нам приходит профессиональный осветитель и выставляет свет на каждую работу. Иногда делаются какие-то фильтры, потому что картина должна быть максимально приближена к тем условиям, в которых она писалась. XIX веку не нужен яркий свет, а если работа выполнена на натуре — это другая история. Стоимость организации выставки установить очень сложно. Сюда входит и транспортировка, и страховка, и реклама, и прием. Все зависит от стоимости работ и планируемого размаха. Выставки делать необходимо, это пиар-акция и строительство бренда. При этом у меня нет 100%-ной уверенности до сих пор, что привоз работ в Москву помогает их продать. Естественно, когда я работаю, то стараюсь показать вещи потенциальным покупателям, но я не думаю в тот момент, готовы ли они к приобретению. Это работа, а не попытка сложить в уме какие-то цифры. Мы собираем нашу коллекцию шесть месяцев, некоторые картины ждем годами, потом они покидают свое замкнутое пространство, выходят в свет, и тут начинается обмен мнениями — самое лучшее для меня время. Когда идет выставка, я смотрю, как посетители реагируют, у какой работы надолго задерживаются. К нам приезжают в любой момент, не регламентированно: занятые люди в своих графиках находят по полчаса и приходят за каким-то открытием. Создается особая атмосфера в этот момент.