(XV век, Музей Конде, Шантийи)
Миниатюра из Великолепного часослова герцога Беррийского, который создавался несколькими мастерами в два этапа, в начале и в конце XV века. Она входит в традиционный для часословов цикл «Времена года», где 12 месяцев проиллюстрированы бытовыми занятиями, характерными для каждого периода. В манускрипте всего 131 картинка, но самые знаменитые — именно цикл месяцев, благодаря реалистичности и наполненности деталями повседневной жизни. Формально перед нами, конечно, не «грядка», а «поле», даже несколько. Но они такие уютные и небольшие, огороженные по средневековой ландшафтной моде заборчиками, что именно с них, предтеч пейзажной живописи, и начнем наш разговор.
(Около 1620–1630, Национальный музей искусства Румынии, Бухарест)
Вот тут-то грядки и клумбы уже самые настоящие! Пейзажная живопись наконец родилась. Картина Брейгеля Адского известна в нескольких повторениях, причем сама по себе она — повторение рисунка отца, Брейгеля Мужицкого, 1565 года из венской Альбертины. А может, даже и не рисунка, а утраченной картины маслом. По одной из версий, та потерянная картина входила в знаменитый цикл «Времена года» Питера Брейгеля Старшего (вместе с «Охотниками на снегу», «Жатвой» и прочим). Кстати, головокружительным поискам этого утраченного оригинала писатель Майкл Фрейн посвятил фарс-детектив «Одержимый» и в 1999 году попал с ним в шорт-лист «Букера».
(1882, Художественный музей Уолтерса, Балтимор)
Эта картина тоже посвящена клумбам XVII века, однако ретроспективно. На ней изображен эпизод «тюльпанной лихорадки» — краткого периода в истории Голландии, когда луковицы тюльпанов ценились дороже золота. На самом деле это был биржевой пузырь, который, разумеется, лопнул. На картине солдаты топчут цветы в тщетной попытке стабилизировать рынок, ограничив предложение продукта.
(1875–1877, частное собрание)
Замечательный пример универсальности садовой темы: картина написана французским импрессионистом и изображает грядки в Йере, городке близ Парижа, однако вполне могла бы быть работой советского художника, изображающей крымский огород. Кайботт, кстати, очень любил этот огород («кухонный садик», как элегантно пишут иностранные искусствоведы по-английски) и возвращался к нему в своих картинах несколько лет подряд. Ничего, впрочем, удивительного: в Йере находилось его семейное имение, а сам он был увлеченным садовником-любителем.
(1887, Государственная Третьяковская галерея)
Удивительное дело, но в русской живописи мы компактных грядок не найдем — видимо, наши просторы столь широки, что художники мыслят только форматом полей. В итоге в наших музеях богато представлена тема пашни (начнем с Алексея Венецианова) — с помощью тяглового скота, плуга и других приспособлений. А вот крохотных огородиков и садиков — нет, практически нету. Даже главный русский интеллигент Лев Николаевич земледелием занимается масштабно, с размахом.
(1918, Музей современного искусства, Стокгольм)
Картина относится к раннему периоду творчества Миро, практически реалистическому. Она написана в каталонском местечке Монт-роч-дель-Камп, где семья художника владела фермой «Мас-Миро». Так что ослик, может быть, не случайный, а фамильный! Миро оставил ряд других изображений этой местности, причем они оказались знаковыми для его эволюции как живописца. В их числе — «Пашня», одна из первых сюрреалистических работ художника. В 2006 году ферма «Мас-Миро» была объявлена национальным достоянием, а в 2018 году там открылся музей. Стены старого дома изнутри покрыты граффити: художник экономил бумагу, делая эскизы.
(2010)
Изображение мечты каждого ортодоксального огородника входит в цикл «Химки», созданный арт-дуэтом в 2010 году специально для выставки «На районе» в женевской галерее Charlotte Moser. Виноградов рассказывал тогда в интервью, что их мастерская находится как раз «на районе», в Химках, и сюжеты для этого цикла они находили, оглядываясь по сторонам. Такая вот реальность в спальных районах.
