Владельцы международной галереи Hauser and Wirth, одновременно дилеры и книгоиздатели, точно оценивают потенциал итальянского искусства XX века. В выпущенном ими сборнике «До и после одновременно: Рим, Милан и Фабио Маури, 1948–1968 годы» под редакцией Бена Истхэма помещены статьи восьми авторов, каждый из которых уделяет пристальное внимание личности новатора и провидца Фабио Маури (1926–2009). Не забыты, впрочем, и его современники, например Альберто Бурри и Марио Скифано. После травмы Второй мировой войны эти и другие итальянские художники развивали наследие футуристов, но также испытывали влияние Америки. Поначалу многими из них был воспринят абстрактный экспрессионизм, а кое-кто, включая Маури, двинулся и дальше, в сторону поп-арта.
Особое место в книге занимают собственные мемуары Маури, озаглавленные «В 1960 году 1950-е стали десятилетием». Также упомянем статью Бена Истхэма о значении этого художника и исторический обзор Барбары Казавеккьи, посвященный теме любви и ненависти двух культур — Америки и послевоенной Италии. Из этих и других материалов — эссе и фотографий — возникает удивительный образ эпохи: работы, создававшиеся тогда в Риме и Милане, были значимы, подчас величественны, но оставались в какой-то мере и легкомысленными. На основании деталей, подмеченных авторами сборника, можно прийти к выводу, что Маури полнее всего выразил дух того времени в инсталляции Quadreria («Картинная галерея») 1999 года. В интерьере с аллюзией к викторианской гостиной помещен диван, на котором установлена табличка с именами многих «посетителей», повлиявших на художественное движение в Риме и Милане. Помимо американских звезд вроде Пегги Гуггенхайм и Энди Уорхола, здесь фигурируют, в частности, Тоти Шалоя и его жена Габриелла Друди.
Шалоя, профессор Академии художеств в Риме, был одним из первых итальянцев, наладивших контакты с представителями нью-йоркской школы. А Друди установила фундаментальную литературно-философскую связь между Италией и США. В мемуарах Маури описывает, что именно Друди познакомила его с понятием «хеппенинга», а зять Шалои, Билл Демби, первым купил раннюю работу художника из серии Schermo («Экран»). К живописи с изображением «экранов» Маури возвращался на протяжении всей жизни, критикуя вездесущность медиа.
По-своему любопытен и рассказ о литературно-театральной атмосфере, царившей когда-то в семье главного героя. Эти подробности можно почерпнуть в совместной статье родного брата Фабио, фотографа Акилле Маури, и их племянника, кинорежиссера Себастьяно Маури. Например, Акилле делится воспоминаниями о том, как Фабио с 14 лет настаивал: «Искусство, если подумать, обязательно должно быть о чем-то».
