18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.

Галерея из Ростова-на-Дону выходит на европейский рынок

№14, июнь 2013
№14
Материал из газеты

«Ни одна ростовская галерея до сих пор не участвовала в западных арт-ярмарках, мы же пытаемся заявляться практически везде»

Галерея 16th Line («16-я линия») на территории бывшей макаронной фабрики плюс возникший недавно рядом арт-центр «Макаронка» — учреждения в Ростове-на-Дону уникальные и единичные. Галерея занимает два этажа в новом особняке яркой архитектуры посреди сонного исторического района, под одной крышей с гастрономическим рестораном и сигарным клубом — в меню утонченного гедонизма, так сказать (современное искусство, повар из Европы, «сигару?»). Иногда это кажется излишеством для Ростова: галерея с европейскими художниками, экспериментальный театр, мастерские для местных художников, поэтому галерея ездит прямиком в Европу, даже минуя Москву. В разговоре об итогах и перспективах 16th Line участвуют владелец галереи Евгений Самойлов, директор Татьяна Проворова и куратор Мария Сигутина. Дочь московского художника ростовского происхождения Александра Сигутина, Мария Сигутина сейчас живет между Австралией, Бельгией и Россией. В России она работает ассистентом куратора Московской биеннале Катрин де Зегер, а также обеспечивает в Ростове международную программу. Предприниматель и меценат Евгений Самойлов, владелец галереи 16th Line, и куратор международной программы этой же галереи Мария Сигутина работают над тем, чтобы культурная жизнь в Ростове-на-Дону не затухала.

Какое впечатление производило на западных коллег ваше появление на зарубежных ярмарках? Как реагируют  на вашу галерею? «Ростов — это где?»

Самойлов: Ну да, первая реакция — это удивление. Ни одна ростовская галерея до сих пор не участвовала в западных арт-ярмарках, мы же пытаемся заявляться практически везде, где позволяют время, финансы и вообще условия участия. На всех ярмарках показываем, кстати, разных художников и разные произведения. При этом ни разу не слышали такой оценки: мол, ну сразу видно — провинциальный город. Нет, напротив, всем интересно. Зовут в Лондон, снова приглашают в Париж, понравилась там наша галерея.

Сотрудничество с западными галереями как происходит — оно партнерское или патронское скорее? Они готовы вас опекать или работать на равных?

Самойлов: Как сказать. Понятно, что мы ставим условия, чтобы с нами работали на равных. Но представьте, галерея, которая 20 лет на рынке, начинает работать с молодой, которой год. Конечно, у них будет предвзятое к нам отношение. На всех ярмарках есть раздел маститых галерей и есть улица для молодых галерей, для тех и других существуют определенные границы и форматы. И в Базель нас никто, конечно, пока не возьмет, хотя бы мы и очень хотели, и могли оплатить там свое участие.

Нет ли такого, чтобы от вас как от русских ждали чего-то особенного? Не то чтобы прямо crazy Russians, но что-то такое?

Самойлов: А я вообще не думаю, что в русском искусстве есть что-то особенное. Маша, ты как считаешь?

Сигутина: Я считаю, что в русском искусстве, конечно, есть своя особенность, особость. Искусство стран третьего мира, к коим извините, я отношу Россию, оно интересно именно своей локальностью. Тем, что художники отражают свой локальный мирок, а первый мир согласен видеть в этом определенный «экзотизм».

То есть расчет на экзотику все же есть? На то, что русский художник нечто эдакое принесет?

Сигутина: Ну да, работа с локальным материалом, с локальным контекстом. Да и для нас нет такой задачи, чтобы художник делал что-то непременно среднеевропейское. Нас интересует локальный контекст. Что не означает, будто наш художник должен делать что-то такое с казачьими мотивами.

Самойлов: Притом что казачьи мотивы вполне могут быть трансформированы и переформатированы. У нас в одном спектакле играет автор, читающий казачий рэп, но это ведь не казачество в традиционном или обыденном представлении, это какая-то новая субкультура, это интересно.

Расскажите о ближайших планах. Как планируете выставочную программу в Ростове?

Самойлов: До конца года будут выставки художников нашей галереи, примерно по месяцу каждая. Это те, кто нигде пока не выставлялся. Готовим второй проект с Гете-Институтом, ведем переговоры с Антверпеном об обмене: хотим наших интегрировать в Европу. Обсуждаем возможность их участия в некоммерческих программах Art Basel. До конца года планируем участие в двух международных ярмарках, думаем по поводу участия в «Арт Москве». Фестиваль летний будет, третий уже. Систему резиденций введем. А на следующий год, наверное, займемся обменом. Практику персональных выставок местных художников пока отложим.

Почему?

Самойлов: Да впустую потому что. Когда мы делаем европейские выставки, народу много. На Заложников пустоты вообще толпы ходили. А на ростовских, местных — неохотно.

Сигутина: Или будем делать совместные проекты: иностранцу ставить в пару нашего художника и затем показывать эту выставку и у нас, и в Европе.

С кем из западных партнеров у вас лучше всего налажены отношения?

Самойлов: Мы в диалоге со многими галереями. В прошлом году сотрудничали с СFA и Neu — Берлин…

Сигутина: С Берлином вообще все проще. Есть еще партнеры во Франции, Бельгии. Как структурно будет развиваться арт-центр? Театр, галерея — что дальше?

Самойлов: Рядом с театром недавно появилось новое выставочное пространство, открыто работают мастерские художников. Планы — превратить «Макаронку» в кластер наподобие московского «Винзавода».

Помимо галерейного успеха, перспектив работы с театром о каких еще формах деятельности «Макаронки» вы задумывались?

Самойлов: Сейчас думаем об образовательных программах, и городская администрация могла бы помочь. Но едва мы приступаем к работе, сразу понимаем, что эта история дорого обойдется: молодежь наша неплатежеспособна, и лекторов нормальных в Ростове нет. Придется приглашать из Петербурга, из Москвы, из Европы. То есть это некоммерческая и затратная история, и здесь нам бы не помешала помощь.

И что, по вашему мнению, городскому управлению образования ваши предложения никак не интересны?

Самойлов: Дело в том, что наши власти современное искусство не воспринимают. Для них искусство — это казачьи мотивы да донские пейзажи, всё. Приходили к нам многие люди из властных структур, но, после того как они видели на стенах ну, например, Джонатана Мезе, в лучшем случае предлагали: «Давайте повесим пейзажи ростовских художников...» Но нас-то не интересует традиционный пейзаж. В прошлом году мы делали фестиваль уличного искусства, всем понравилось. Представители городской администрации подходили и просили его возобновить и в этом году. Но едва узнавали, сколько это стоит, сразу пропадали куда-то.

Наверху у вас вообще есть какие-то союзники, потенциальные ваши лоббисты?

Проворова: Наш региональный министр культуры плотно общается с председателем Союза художников, это общение в рамках госзаказа. А как видится им предмет госзаказа? Анималистичные картины с лошадками, казачки, куреня… И мне кажется, эту ситуацию не переломить. «Ах, какая классная у вас галерея!» — но бюджет не дают.

Так, может, и забыть о работе с городом и сразу двинуть на федеральный уровень?

Самойлов: Мы так и делаем. Но как-то слишком уж своими силами. А надо еще както, к кому-то стучаться на федеральном уровне. Но он закрытый. Чужого туда не пускают.

Сейчас муссируется идея развития новой культуры. Появился даже новый фразеологизм: «дома новой культуры». Строятся в Калуге, Новосибирске. А у вас что слышно?

Самойлов: У нас — тишина.

Где-нибудь в верхах хотя бы мысль мелькает, что, когда эта федеральная инициатива доберется до вас, неплохо бы воспользоваться уже существующей структурой вроде вашей? Или вас оставляют эдаким заповедником — понаблюдать, как это будет развиваться в диких условиях естественного отбора?

Самойлов: У меня ощущение, что никому наверху вообще ничего не надо. Вот у нас галерея, театр (режиссер у нас — лауреат «Золотой маски», два спектакля — обладатели «Золотой маски»)… Но это оказывается неформатом для нашего города. С театром легче, чем с галерейным бизнесом. Галерея привлекает слишком мало людей — только из молодой тусовки: художников, друзей художников, студентов… А обыватель не проявляет интереса. Хотя в городе о нас знают. Однако вместо того чтобы оказать поддержку — не денежную, может, рекламную, — властям, такое ощущение, нужно что-то другое. Галерея существует полтора года, театр работает четвертый месяц — значимые выставки проходят, сценические проекты любопытные. А интереса к ним нет. Даже со стороны прессы. Приезжает куратор из Москвы, рассказывает о том, как важно поддерживать современную культуру Ростова, а к нему вопрос от местного телевидения: «Да-да, конечно, все это очень важно. Ну а наших раков вы уже пробовали?»

Какие еще формы существования современной культуры есть в Ростове?

Проворова: Есть ребята, которые занимаются современным искусством самостоятельно, без поддержки, но все равно обращаются к нам. Например, группа «Сито». Для них необязательно было даже что-то делать на нашей базе, хотя бы просто разговаривать, обсуждать. Потом да, в Ростове сильная музыкальная экспериментальная школа. Почему? Где корни? Из авангардного джаза. До сих пор. Думаю, даже весь рэп оттуда, из этого воздуха. А вы с этими инициативами вообще один в городе? (К Самойлову)

Самойлов: Да, один.

Мне кажется, вы даже довольны таким своим исключительным положением.

Самойлов: Мы многих москвичей раздражаем. Может, поэтому? Или потому, что у нас пространство и проекты хорошие. Люди могут посмотреть на то, что не увидят в Москве. Если там, к примеру, видели только одну работу Франческо Веццоли, то у нас было пять. Может, субординацию не выдерживаете? «Что такое? Какие-то парвеню ростовские — и сразу им Запад подавай. А на поклон прийти?»

Сигутина: На наши выставки уже ездят из Москвы, как в Пермь на музей ПЕРММ посмотреть.

Самойлов: Но Пермь сделана по недоступной нам технологии. Там были бюджет, губернатор. Дайте площадь, дайте бюджет. Идей много. Может, тогда будет круче, чем Пермь.

Есть представление, что юг, Ростов в особенности, где есть какая-то художественная школа, может снабжать столицу хорошими молодыми авторами. Вы сосредоточились сразу на Европе. Но где брать этих авторов?

Самойлов: Шерстить все художественное сообщество. Если кто-то нравится, начинаем с ним работать: платим стипендию, даем мастерскую… Потом что-то из этого вырастает, а что-то нет.

И что выросло?

Самойлов: Сейчас у нас в мастерских работает восемь художников по такой системе, но еще и года не прошло. Мы их неплохо продаем на Западе. Здесь — нет. Они пока недорогие, хотя интересные, но без нашей поддержки они не попали бы на рынок.

Самое читаемое:
1
Борис Орлов и Салават Щербаков возмущены реконструкцией Южного речного вокзала
Памятник советского модернизма 1980-х годов, открытый в Москве после реконструкции, несмотря на заявления властей о «воссоздании», оказался далек от оригинала, говорят его создатели — скульпторы Салават Щербаков и Борис Орлов
12.05.2023
Борис Орлов и Салават Щербаков возмущены реконструкцией Южного речного вокзала
2
Выдача «Троицы» Рублева на праздник 4 июня может быть отложена
Представитель РПЦ допустил возможность отсрочки перемещения иконы до того момента, как будет создана защитная капсула, при этом за последние месяцы количество проблемных участков на иконе увеличилось до 71
24.05.2023
Выдача «Троицы» Рублева на праздник 4 июня может быть отложена
3
Загадка «невозможной» древнеегипетской скульптуры, похоже, решена
Маргарет Мейтленд, исследовательница древней культуры долины Нила, обнаружила прямую связь музейной статуи с жителями целой деревни мастеров, специализировавшихся на создании гробниц для правителей страны
23.05.2023
Загадка «невозможной» древнеегипетской скульптуры, похоже, решена
4
«Троица» Андрея Рублева и рака Александра Невского переданы РПЦ
Президентом РФ Владимиром Путиным принято решение о возвращении РПЦ иконы «Троица», написанной Андреем Рублевым. Накануне Государственный Эрмитаж дал согласие соединить раку, гробницу и мощи святого на территории Александро-Невской лавры
15.05.2023
«Троица» Андрея Рублева и рака Александра Невского переданы РПЦ
5
Прощальное дефиле: выставка памяти Зайцева и Юдашкина открылась в Эрмитаже
На выставке в «Старой Деревне» представлены все костюмы из собрания Эрмитажа, которые в разные годы музей получил в дар от самих кутюрье или от тех, для кого они были созданы
16.05.2023
Прощальное дефиле: выставка памяти Зайцева и Юдашкина открылась в Эрмитаже
6
В Эрмитаже и скандал — все равно культурное событие
Все, что вы хотели знать о форс-мажорах и криминальных происшествиях в знаменитом музее, но не понимали, у кого спросить, — в новой книге издательства «Слово». Ее авторы — журналистка Джеральдин Норман и директор Эрмитажа Михаил Пиотровский
12.05.2023
В Эрмитаже и скандал — все равно культурное событие
7
Большой кремлевский шапочный разбор близок к завершению
Реставраторы Музеев Московского Кремля закончили работу над царской Алтабасной шапкой из Оружейной палаты. Это предпоследний из семи головных уборов, исполнявших в России роль монарших регалий, которые сейчас поэтапно приводятся в порядок
15.05.2023
Большой кремлевский шапочный разбор близок к завершению
Подписаться на газету

2021 © The Art Newspaper Russia. Все права защищены. Перепечатка и цитирование текстов на материальных носителях или в электронном виде возможна только с указанием источника.

18+