Что мешает музеям России привлекать зрителей

Кроме цифр для нашего ежегодного рейтинга посещаемости мы попросили музеи прислать ответы на три дополнительных вопроса. Более или менее развернуто высказались директора или сотрудники 62 музеев со всей страны — от Владивостока до Калининграда в буквальном смысле. Ответы, полученные из музеев, опирались на прежний опыт и докризисное понимание ситуации. Представления музеев о своей политике, возникшие в условиях «мирной жизни», до пандемии коронавируса, не должны и в дальнейшем потерять актуальность.

1. Какие целевые группы посетителей (возрастные, гендерные, социальные и прочие) вы выделяете для себя как приоритетные?

Дежурный ответ — «все приоритетные». Некоторые музеи так и написали. Однако на практике всегда есть группы, представители которых преобладают. Например, очень распространена формулировка «туристы всех возрастных категорий». Для многих музеев, особенно расположенных на популярных маршрутах и работающих с местными достопримечательностями, туристы составляют львиную долю от всего потока посетителей. Казалось бы, вот она, фортуна: успевай только обслуживать экскурсионные группы и подсчитывать барыши. На деле все не так просто. Тут и зависимость от интересов турфирм, и сезонные перепады (скажем, посещаемость крупных волжских музеев привязана к периоду навигации), и проблемы пропускной способности, и вопросы инфраструктуры. К примеру, вот так выглядело описание туристической компоненты в структурном составе посетителей Музея истории Дальнего Востока им. В.К.Арсеньева (Владивосток):

«Российские туристы, корейские туристы (одиночные), китайские туристы (организованные группы), японские туристы (одиночные)». Пока трудно предположить, когда эта модель заработает снова.

Еще один ценный для музеев ресурс — школьники. И в семейном формате, и в виде организованных групп. Из Вологды, например, нам ответили так: «Основные посетители Вологодского музея-заповедника — школьники, которые приходят в музей на учебные экскурсии и занятия по абонементам». Государственный Владимиро-Суздальский музей-заповедник в этом солидарен: «Приоритетной можно считать возрастную группу до 16 лет». А чеховский мемориал, Государственный музей-заповедник А.П.Чехова «Мелихово», акцентирует по-своему: «Для музея в приоритете семейный посетитель. Мы стараемся проводить мероприятия, интересные всем категориям посетителей — и взрослым, и детям». Так или иначе со школьниками пытаются работать буквально все институции, поскольку потенциал велик и очевиден. Хотя от потенциала до повседневной практики путь непрост, и проблемы возникают самые неожиданные, вплоть до взаимодействия с ГИБДД (жалобы на ужесточение требований к перевозке детских групп приобрели характер едва ли не повсеместного тихого стона).

Пенсионеры как приоритетная группа тоже упоминаются нередко. Скажем, Нижегородский художественный музей прямо с них и начинает: «Чаще посещают люди среднего возраста и пенсионного». Для музеев традиционного склада эта возрастная группа составляет значительную и вполне органичную часть аудитории — что не отменяет необходимости специальных усилий, направленных на привлечение именно пенсионеров. Тем более такие усилия приходится прикладывать музеям современного искусства. Об этом пишут, в частности, из Пермского музея современного искусства (PERMM): «Люди старшего возраста — не такая многочисленная аудитория, но работа с ней — место экспериментов и приобретения нового опыта». А в Волго-Вятском филиале Государственного центра современного искусства, расположенном в Нижнем Новгороде, даже высчитали точную долю пенсионеров от всех посетителей 2019 года — 8%.

Отдельная тема — маломобильные посетители и люди с ограниченными возможностями восприятия. По ответам из музеев можно заметить, что работа с этой аудиторией постепенно перестает восприниматься ими как некая формальность, соблюдаемая для отчетности. Правда, в регионах порой жалуются на то, что подобные программы финансируются, мягко говоря, не в первую очередь.

Хватает музеев, которые адресуют свою деятельность прежде всего активной и молодой аудитории. Петербургский Центральный выставочный зал «Манеж»: «Сейчас основная целевая аудитория — это посетители в возрасте от 25 и до 45 лет». Столичный Центр фотографии им. братьев Люмьер: «Основная целевая аудитория нашего музея — молодежь 23–29 лет». Мультимедиа Арт Музей, Москва: «Целевая аудитория музея — 16–35 лет, молодые, активные, интересующиеся искусством. Студенты и менеджеры среднего и высшего звена». Вроде бы к этой категории апеллировать просто — берешь и показываешь самое модное, трендовое. Но продвинутая молодежь разборчива и переменчива во вкусах, и удерживать ее в сфере притяжения — задача не из числа элементарных.

В целом понятно, что, чем крупнее музей и чем он «центровее», тем больше у него возможностей работать со всем спектром посетителей. Например, Государственный Русский музей сообщает о том, что «создан специальный курс занятий для беременных женщин „Красоту познаём до рождения…“, который разработан совместно с врачами и психологами». Конечно, набор музейных инструментов сокращается по мере удаления от мегаполисов и источников распределения благ. Но в любом случае лозунг «Мы работаем для всех и для каждого» при всей его напускной бодрости обычно малопродуктивен без детализации.

2. Назовите причины или обстоятельства, которые воспринимаются вами в качестве препятствий для повышения посещаемости музея.

Часть наших респондентов на этот вопрос отвечать не стали. Однако были и те, кто ответил целым перечнем, да еще и с эмоциональными комментариями. Обе эти реакции объяснимы. Так или иначе проблемы существуют везде — разной степени объективности и разного масштаба. Когда Историко-этнографический музей-заповедник «Шушенское» в Красноярском крае перечисляет: «Эпидемии, карантины, погодные условия (гололед, сильный мороз), экономический кризис», то ощущение двоякое: с одной стороны, очевидно, что у людей наболело, с другой — а что тут поделаешь-то? Хоть против гололеда методы борьбы все-таки существуют, они не по силам конкретному музею здесь и сейчас. Например, многие сетуют по поводу отсутствия полноценной парковки. Прямо-таки напрашивается федеральная программа «Доступная музейная парковка» — только тогда ведь и театры захотят такую же, и концертные залы, и зоопарки.

Тема актуальная — как и в целом тема транспортной доступности ряда музеев в стране. Этой проблемой озабочен даже подмосковный Государственный музей-заповедник А.С.Пушкина, хотя усадьбы Захарово и Вяземы расположены всего-то в полусотне километров от МКАД. И чем дальше от Москвы или Петербурга, тем насущнее вопрос. Кострома, по мнению местных музейщиков, исторически очутилась в «транспортном тупике». Своя боль у Музея Мирового океана: «Территория Калининградской области является эксклавом, что значительно затрудняет доступ в регион, а значит, и в музей, посетителей вне зависимости от гражданства».

Музеи нередко досадуют на ограниченную вместимость, по-научному говоря, на исчерпание норматива допустимой антропогенной нагрузки. Это роднит очень многих — от Музеев Московского Кремля и Государственного музея-заповедника «Царское Село» («при кажущейся масштабности Екатерининский дворец чрезвычайно узок внутри») до Государственного музея-заповедника Н.А.Некрасова «Карабиха» в Ярославской области. Помочь тут могут продуманная логистика и учет всех внутренних резервов. Таким институциям явно нет смысла гнаться за количественным ростом — для них важнее качественные показатели.

Бывает, и места свободного много, и работа вроде кипит, а посетители откликаются вяло. Тут сказываются разные факторы, в том числе феномен, который в Музее изобразительных искусств Республики Татарстан называют «фантомами прошлого», когда «музей воспринимался как место, куда можно один раз сходить и забыть, поскольку десятилетиями висит одна и та же выставка».

Фантомы такие действительно дают о себе знать. Но все же уместнее прицельно обозначать узкие места, хотя бы для собственного понимания. Отсутствие бюджета на проведение рекламных кампаний — это у многих, и это существенно, но сами рекламные кампании что должны собой представлять, если вдруг на них отыщутся деньги? Не факт, что баннеры на улицах города разом решат проблему посещаемости. Или вот Владимиро-Суздальский музей-заповедник констатирует, что «временные выставки турагентствами в маршруты не включаются». Очень жизненное наблюдение — стоило бы всем причастным подумать. Ярославский художественный музей говорит о «больших расходах на организацию востребованных населением выставок из крупных федеральных музеев (страховка, перевозка, дополнительные охранные системы)» — тут снова про деньги, но уже о конкретном их применении. Если схема невыгодна одной из сторон, а сам запрос по-прежнему актуален, нет ли резона что-то пересмотреть, пересчитать, перераспределить расходы?

3. Реализуете ли вы какие-то свои проекты (выставки, конференции, лекции, промоакции и другое) вне стен музея? Если да, то каковы особенности этих внешних проектов?

Тут буквально каждому нашлось чем похвастаться, хотя возможности у всех очень разные, иногда несоизмеримые. Мало кто в состоянии последовать примеру Государственного музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина и запустить «тематический поезд в метро, посвященный С.И.Щукину». Или взять за образец активность Русского музея, учреждающего культурно-выставочные центры не только в городах России, но и за рубежом (недавно исполнилось пять лет филиалу ГРМ в испанской Малаге). Даже с некоторыми частными институциями бывает нелегко соревноваться. Так, московский Музей современного искусства «Гараж» смог себе позволить содействие в открытии первого в Узбекистане центра современного искусства.

Собственно, мы и не ждали победоносных реляций. Особых чудес в 2019 году не происходило, почти все продолжали уже начатые долгосрочные программы. Пожалуй, это связано не столько со здоровым консерватизмом, сколько с организационными сложностями. Ведь мало одного лишь хотения, даже встречного, чтобы внедрить музейные проекты в неприспособленную для них среду. И чем такие проекты инновационнее, тем непонятнее, как решать технические и финансовые вопросы. Поэтому преобладают привычные, проверенные форматы: лекции в школах и библиотеках, планшетные выставки в скверах, фестивали на свежем воздухе (обычно на День города), прокат уникальных выставок на дружественных площадках.

Неплохо уже освоены жанры тематических квестов и архитектурных прогулок. Музеи постепенно обзаводятся программами поддержки арт-резиденций и инициируют арт-интервенции. Ну и онлайн-проекты, само собой. На этом поприще и раньше многие пытались активничать, а теперь можно наблюдать просто невообразимый расцвет. Хотя и вынужденный, что порой бросается в глаза.

Из полученных нами комментариев пунктиром доносится: музеи лишь отчасти конкурируют между собой — гораздо в большей степени все вместе они соперничают с другими формами досуга, коих миллион. Горизонтальные связи и межмузейное сотрудничество — это те многолетние наработки, которыми следует дорожить. Разрушать их вредно, а вот модифицировать, наоборот, полезно и перспективно. То же насчет партнерства с местными администрациями. Если у музея с городом дружба и любовь, то и прекрасно — но возникает искушение повторять из года в год проверенные схемы взаимодействия. И пусть лишь часть населения заскучает, но она, скорее всего, окажется самой пассионарной и креативной, а таких людей лучше не упускать из сферы своего притяжения.