Красивый, богато иллюстрированный и основанный на множестве источников труд Марка Лайрда не является, собственно говоря, книгой по искусству. За вычетом портретов и иллюстраций многое в нем относится к ботанике, садоводству, энтомологии, топографии — сюда входят планы и перспективы парков и садов (начиная с гравюрных работ Томаса Робинса Старшего и Томаса Робинса Младшего) — и даже к рукоделию, неизбежному всюду, где появляется фигура Мэри Делани.
В хронологической последовательности на основе свежих архивных материалов и непосредственно практического опыта (автора часто привлекают в качестве консультанта при восстановлении исторических ландшафтов) в книге рассматриваются важные эпизоды из истории садово-паркового искусства Англии. Рассказ движется от «малого ледникового периода», а точнее, с конца XVII века, через бурю 1703 года и аномально жаркое лето 1783 года, к ураганам конца XVIII столетия, опустошившим сады Центральной и Южной Англии.
В первых главах этой увлекательной монографии основное внимание уделяется писателю и садоводу Джону Ивлину и его саду в Сайес-Корт в Дептфорде, а также одной из самых знаменитых ярмарок во время сильных морозов зимой 1683–1684 года. Марк Кейтсби — главный герой третьей главы: его эксперименты по акклиматизации растений, привезенных из экспедиции в Южную Каролину, подарили флоре Британии немало новых видов. В четвертой главе говорится о Георге Дионисии Эрете и об отце и сыне Робинсах, пожалуй, самых выдающихся мастерах ботанической иллюстрации. Рассказ о Гилберте Уайте и его метеорологических наблюдениях в Селборне созвучен современной всеобщей обеспокоенности вопросами климата.
Автор книги отдает должное женщинам-первопроходцам, сыгравшим важную роль в развитии садоводства и естественной истории Англии. Здесь подробно рассмотрена садоводческая деятельность Мэри, герцогини де Бофор, в Бадминтон-парке; Августы, вдовствующей принцессы Уэльской, в Кью; Маргарет, герцогини Портлендской, и ее подруги миссис Делани в Булстрод-парке.
Вдовство помогало этим энергичным и трудолюбивым дамам удовлетворять свое интеллектуальное любопытство и недюжинные художественные склонности. Такие умения, как живопись акварелью и составление гербариев, ценились в георгианском обществе на всех его уровнях, от королевы Шарлотты и близких ей «синих чулок» до провинциальных мелких ремесленников. А создание безделиц из раковин, вертепов, коллажей из перьев и роскошных гербариев способствовало возникновению интереса к естественным наукам.
Герцогиня де Бофор и герцогиня Портлендская располагали средствами для приглашения ведущих ученых и специалистов. Соседом Мэри де Бофор по ее лондонскому дому в Челси был основатель Британского музея Ганс Слоун. А в Бадминтоне, глостерширском имении Бофоров, на протяжении трех лет жил амстердамский мастер ботанического рисунка Эверхард Киккиус, создавший великолепные изображения растений, которые герцогиня там выращивала.
В главе шестой повествуется о деятельности герцогини Портлендской в Булстродском имении в Букингемшире и в ее лондонском доме на улице Уайтхолл. Оба они стали центрами культурной жизни, привлекавшими знаменитых людей того времени, включая мореплавателя Джеймса Кука и ботаника Джозефа Бэнкса. Натуралист Дэниел Соландер сопровождал Бэнкса в тихоокеанской экспедиции Кука и познакомил герцогиню с системой классификации растительного и животного мира, разработанной его учителем Карлом Линнеем. Священником и библиотекарем в Булстроде был ботаник Джон Лайтфут, а садовник герцогини Джон Агню впоследствии превосходно иллюстрировал книги по естественной истории.
В Булстродском поместье проводила лето овдовевшая во второй раз Мэри Делани, образцовый пример георгианских добродетелей; она занималась созданием бумажных коллажей (с 1897 года большая часть их хранится в Британском музее), вдохновляясь цветами из сада своей подруги.
В последнюю главу Марк Лайрд вводит историческую перспективу: Уильям Кертис, демонстратор растений в Физическом саду Челси в 1770-е годы и основатель журнала Curtis’s Botanical Magazine, служит, по его мнению, связующим звеном между Булстродом и образованными любителями XIX века, которые, благодаря революции в издательском деле, стали широкой общественной базой развития садоводства и естественной истории.
