Игорь Пальмин относится к числу таких легендарных творцов, без которых история отечественного фотоискусства уже немыслима. Кончина в преклонном возрасте 92 лет — это не причина наконец поставить его на давно заслуженное место в иерархии, а лишь повод констатировать: он давным-давно занял в ней важнейшую ступень. Начав фотографировать в 1960-е годы, за прошедшие десятилетия он сделал так много и рассказал о столь важном, что без его снимков при создании любого проекта о советском андерграунде или быте второй половины ХХ века не обойтись.
Причем без работ Пальмина немыслима не только история нашего фотоискусства — без него нельзя представить нашу историю искусства вообще. Излюбленной темой его творчества, после того как он нашел свое призвание, стало бытописание среды его друзей — круга художников советского андерграунда. Он стал, как говорится, летописцем художественного подполья. Пальмин снимал в мастерских Ильи Кабакова и Эрика Булатова, Эрнста Неизвестного и Владимира Немухина, создал огромную портретную галерею всех мелькавших в той среде, причем весьма психологически выразительную.
В друзей и знакомых он всматривался с любовью и любопытством, замечая в их внешности и характере, мимике и жестах самое главное, создавая такие портреты, которые позже становятся главными в «иконографии» героя и помещают на обложки. Бесценна документация Пальминым художественных перформансов того периода, эпохальных полузапрещенных выставок (в Горкоме графиков, павильоне «Пчеловодство» на ВДНХ, во дворе особняка Стивенсов), коллекционерского быта. Перечисление фамилий запечатленных — «золотой лист»: Плавинский, Янкилевский, Рабин, Мастеркова, Вулох, Рухин, Талочкин, Костаки… бесконечность.
Этот пласт творчества Пальмина — главное, о чем вспоминают сейчас, возможно в связи с острым интересом к теме нонконформизма. Но он не был единственной его темой. Мастер композиции и отточенной линии, Игорь Пальмин много снимал и архитектуру, показывая ее через свой, особенный взгляд. Видно, что его внимание привлекали модерн и конструктивизм — архитектурные стили, на тот момент не бывшие для официоза мейнстримными. А он их любил и умел видеть. Как сформулировал Алексей Логинов, историк фотографии, арт-директор ЦВК Béton, «в его творчестве главным является объект. С помощью портретов архитектурных строений он демонстрирует их красоту и значимость». Искусствовед Александра Обухова вспоминает: «Игорь относился ко всему, что он снимал, как к скульптурному, но при этом живому слепку реальности. Он однажды сказал, что, фотографируя тот или иной памятник архитектуры, он несколько раз обходил его вокруг, чтобы поймать нужное освещение. И как будто даже боялся, что дом возьмет и убежит из кадра. То есть для него реальность была живой. И при этом из каждого такого „слепка реальности“ он умел делать икону. Для Игоря фотография была светописью. Он работал со светотенью в движении. И именно этот его талант позволил ему создавать такого рода фотографии, которые сразу становились каноничными».
Важной частью наследия Игоря Пальмина является цикл снимков, посвященных советской повседневности, который сам автор называл La Vie Modeste («Скромная жизнь»). По словам искусствоведа Анны Петровой, эти кадры, сделанные в различных городах и деревнях СССР, оставляют пронзительное чувство тоски и неустроенности, во многом отсылая к эстетике итальянского кинематографа эпохи неореализма. «Когда я делала выставку в Италии, — вспоминает Александра Обухова, — то раскладывала его фотографии на столе, чтобы заняться обрамлением, а сотрудники итальянского музея с изумлением разглядывали эти снимки абсолютно незнакомых им людей и спрашивали: „Кто это? Это, наверное, советские актеры, цвет вашего кинематографа? Такие красивые лица!“ И вот это его качество: не обязательно знать, кто такой Анатолий Зверев, но портрет Зверева его работы будет выглядеть как стоп-кадр из какого-то неснятого кино».
Отпевание Игоря Пальмина состоится в церкви Покрова Пресвятой Богородицы на Николо-Архангельском кладбище в четверг, 6 ноября, в 11:30. Поминки начнутся в 15:00 в «Квартире 44» на Малой Ордынке, 24.