Секретная дипломатия на службе у растущего арт-рынка

Три десятилетия назад, 28 июля 1994 года, на взлетно-посадочной полосе аэро­порта Вены британский арт-дилер (и предположительно, любовник принцессы Дианы) Оливер Хоар (1945–2018) передал должностным лицам Исламской Республики Иран несколько деревянных ящиков. В них были помещены листы с текстом, переплет и 118 миниатюр из «Шахнаме» шаха Тахмаспа — персидской рукописи XVI века. Взамен иранцы отдали картину «Женщина III», созданную в 1953 году Виллемом де Кунингом, представителем нью-йоркской школы. Оливер Хоар считал эту сделку «чудом»; его посмертная книга «Обмен: „Шахнаме“ / де Кунинг» — мемуары о том, как именно удалось ее провернуть.

Книга начинается с картин иранской жизни в период правления последнего шаха; здесь фигурируют шикарные коктейльные вечеринки и караван-сараи Тимуридов, благоухающие сады, хитрые торговцы на базаре и красавицы с глазами лани. Рассказано и о встрече автора с Фарах Пехлеви, женой тогдашнего правителя Ирана и покровительницей искусств. Она использовала нефтяные богатства страны для приобретения на Западе актуальных художественных работ и в 1977 году открыла Тегеранский музей современного искусства. Его коллекция и сегодня остается одной из самых значительных за пределами США и Европы.

Однако после исламской революции 1979 года некоторые его экспонаты были сочтены оскорбительными. Десятки произведений отправились в музейный подвал, где томятся по сей день. Тем временем рынок современного искусства существенно вырос, вследствие чего подвал тегеранского музея оказался в числе самых ценных хранилищ в мире. Иранские власти не экспонируют эти произведения, но и не продают их — не в последнюю очередь из-за международных экономических санкций. «Женщина III» стала единственной работой, покинувшей коллекцию, и взамен Иран получил нечто уникальное и важное для себя.

Эпическая поэма «Шахнаме», написанная на рубеже X–XI веков поэтом Фирдоуси, является важнейшим литературным памятником в истории персидской культуры. На протяжении последующего тысячелетия книга декламировалась и распространялась в виде рукописей, снабженных красочными иллюстрациями. Но ни одна из этих рукописей не превзошла по качеству ту, что была создана для шаха Тахмаспа, иранского правителя XVI века. Переплетчикам, позолотчикам, каллиграфам и художникам потребовалось 20 лет, чтобы завершить работу. На 258 позолоченных страницах, немногим больше формата А4, изящные фигуры сияют в сказочных пейзажах, бесконечно разнообразных по цвету и стилю. В 1568 году шах подарил рукопись османскому султану Селиму II, подкрепив этим жестом заключение мирного соглашения между странами. Впоследствии уникальный манускрипт сменил целый ряд владельцев, пока в 1959 году его не купил за $350 тыс. американский промышленник и библиофил Артур Хоутон-младший. Именно он совершил действие, которое можно считать роковым: разделил рукопись на листы и со временем распродал 140 из них музеям и коллекционерам. Многие называли содеянное Хоутоном актом культурного вандализма, но были и те, кто видел в этом всего лишь грамотную оценку рыночной конъюнктуры.

В книге Хоара описывается захватывающая цепочка событий, которая привела к репатриации остававшихся у Хоутона фрагментов «Шахнаме» в обмен на работу де Кунинга. Хотя этот обмен тоже сопровождался критикой: вдова шаха Фарах Пехлеви, например, обвинила Хоара в нарушении целостности некогда собранной ею коллекции. При этом до сих пор нет единого мнения о том, какая из сторон получила больше выгоды от сделки. Так, «Женщина III» была продана в 2006 году за $137,5 млн, но пять лет спустя всего один лист «Шахнаме» обошелся покупателю в $12 млн.

Как объясняет Роксана Занд, бывшая сотрудница аукционного дома Sotheby’s и экс-заместитель куратора тегеранского музея, тут сталкиваются две различные системы ценностей. «Вопрос о том, как сопоставлять ценность культурного наследия с финансовой стоимостью в современном мире, касается не одного лишь Ирана», — уточняет она. Между тем у Хоара был готовый ответ: «Каждая миниатюра этой рукописи имеет такой статус в истории мировой культуры, которого никогда не заслужит ни одна картина, подобная работе де Кунинга».