Не футболом единым: Катар строит арт-мельницу

Небольшое по размеру государство, омываемое водами Персидского залива, уже довольно давно — как минимум с начала 2000-х — не скрывает своих амбиций в сфере культуры и музейного строительства. В частности, шейха аль-Маясса аль-Тани в 2006 году стала одной из самых влиятельных персон в мире искусства — после того, как ее отец, тогдашний правящий эмир, назначил ее руководителем Музеев Катара. В отчете New York Times за 2013 год годовой бюджет этой организации на приобретения оценивался в $1 млрд. Череда рекордных покупок на мировом арт-рынке, среди которых были работы Поля Сезанна, Марка Ротко и Дэмиена Хёрста, подогревала слухи о том, что в Дохе собираются открывать музей международного послевоенного и современного искусства.

И хотя из-за изменения конъюнктуры нефтяного рынка в 2016 году стране пришлось несколько урезать государственное финансирование культуры, многие стратегические планы остались в силе. Пусть главные ресурсы и были брошены на подготовку к чемпионату мира по футболу, но в марте 2019 года в Дохе все же открылся долгожданный Национальный музей Катара, возведенный по проекту Жана Нувеля. Теперь, по окончании ЧМ-2022, прежние, уже объявленные культурные инициативы должны обрести второе дыхание: и Катарский автомобильный музей по проекту бюро OMA Рема Колхаса, и Музей Лусаила, за который отвечают швейцарские архитекторы Herzog & de Meuron. Эти и некоторые другие институции обещают открыть в ближайшие годы, до конца 2020-х. А на 2030-й намечено завершение одного из самых грандиозных катарских проектов — музея современного искусства Art Mill («Мельница искусства»).

Заказ на него Алехандро Аравена, лауреат Прицкеровской премии, куратор Венецианской архитектурной биеннале 2016 года, вместе с командой Elemental получил еще в 2017-м, обойдя почти полтысячи конкурентов. Исполнителям предстоит превратить заброшенный мукомольный завод в музей мирового класса. Институция на набережной Корниш, напротив старого порта Дохи, станет третьей точкой «музейного треугольника», включающего Музей исламского искусства, строительство которого по проекту Юй Мин Пэя было завершено в 2008 году, и упомянутый Национальный музей Жана Нувеля.

Предполагается, что основное здание Art Mill будет включать 80 тыс. кв. м, из которых 23 тыс. отведут под музейные залы и выставочные площадки. Остальное пространство займут офисы, кафе, реставрационные мастерские и лектории. В широком контексте это разговор о том, как современные музеи диверсифицируют свои доходы: предусмотрен общественный сад, расположенный рядом с «творческой деревней», где разместятся ремесленные мастерские, магазины, рестораны, кинотеатры.

Мукомольный завод, построенный в 1969 году, состоял из 64 бетонных элеваторов, в которых перерабатывалось зерно; он функционировал до 1980-х годов. Аравена говорит, что ему «легко работать с уже существующими структурами». «В таких ограничениях нет ничего плохого, — полагает автор проекта. — Напротив, площадка может подсказать, как действовать. Мы, конечно, не хотим ничего сносить, не в последнюю очередь из-за того количества энергии, которое уже затрачено на строительство. Нам нужно использовать существующее пространство».

Помимо изучения площадки, Аравена и его команда подробно исследуют географию, климат, местные традиции и культуру. Все это должно помочь превращению старого промышленного здания в музей современного искусства, состоящий из больших, гибких пространств, которые сегодня все чаще признаются необходимыми. «Главное — создать нечто обратимое, — говорит Аравена. — То, что работает сегодня, может не пригодиться в будущем».

Он также учитывает суровые климатические условия Катара, расположенного в пустыне. Уроженец Чили, Аравена знает, как предусмотреть разного рода природные катаклизмы, например землетрясения. «В сейсмически активной зоне необходимо, чтобы конструкция здания находилась как можно дальше от его геометрического центра», — объясняет он. В условиях пустыни факторами, которые необходимо учитывать, являются и песчаные бури, и палящее солнце. «Цель состоит в том, чтобы здание прослужило долго, а для этого оно должно соответствовать контексту, — объясняет Аравена. — Но мы также хотим, чтобы посетитель чувствовал себя не лишним, не посторонним внутри этой конструкции. И еще мне хочется запечатлеть восприимчивость и гордость здешнего народа. Это будет спокойное здание».

Art Mill — первый музейный заказ бюро Elemental. Аравена считает, что это преимущество: да, его команде не хватает подобного опыта, зато у них нет и клишированных представлений насчет того, как именно надо проектировать музеи. «Это позволяет нам не следовать парадигмам, — уверен он. — Мы пришли сюда без предубеждений в отношении музейной архитектуры и без основательных знаний о регионе».

Elemental известны прежде всего адаптированными к ситуации и социально мотивированными проектами, а не броскими, привлекающими внимание зданиями. Бюро много работало с неформальными поселениями в Южной Америке, предлагая способы улучшить условия жизни местных жителей. Elemental прославилось благодаря таким проектам, как концепт «половина хорошего дома», когда недвижимость сдается с примыкающим пустым пространством, которое жильцы могут сами постепенно осваивать.

«Мы продолжаем реализовывать проекты, связанные с благоустройством жилья, сообществ и трущоб, но нам нравится заниматься и подобными крупными проектами, чтобы оттачивать наши инструменты проектирования, — рассказывает Аравена. — Мы живем в урбанистическую эпоху. Многие люди переезжают из сельской местности в города. Мы должны поддерживать их, давать им жилье, а также возможности для обучения и отдыха. Я считаю, что уровень жизни в городе измеряется тем, что в нем можно сделать бесплатно. Это и есть показатель качества жизни».