18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
ЦВК Béton – 3 года: итоги и планы

Джозеф Кошут: «Рынок хочет славных, милых вещиц, которые можно повесить над диваном»

В Мультимедиа Арт Музее 23 апреля открывается «Амнезия», выставка неоновых работ пионера концептуализма Джозефа Кошута. О том, что такое концептуализм сегодня, как ему понравилось современное российское искусство и какие у художника предпочтения в алкоголе, выяснила Алёна Лапина.


Что такое, на ваш взгляд, концептуализм сегодня? Вы ведь им занимаетесь 60 лет уже, с 1960-х годов. Вам не надоело работать в этом направлении?

Начну с истории, которую мне давным-давно рассказал художник Дональд Джадд. Еще будучи живописцем, в попытках решить связанные с живописью проблемы он начал делать «коробки», благодаря которым потом и прославился. А Кинастон Макшайн, который был тогда куратором Еврейского музея в Нью-Йорке, как раз собирался делать большую выставку на тот момент еще только зарождавшегося минимализма. Шесть художников, мы их всех знаем. Роберт Моррис, Дэн Флавин, Джадд, Сол Левитт… Тогда это стало чем-то вроде Триединства. А Кинастон пригласил еще... я не знаю сколько… 18, 20 художников, которые делали коробки. Джадд, конечно, был в недоумении: то, что он пришел к «коробке», являлось очень личным решением его художественных проблем. И вдруг все вокруг делают коробки. В конце концов история внесла свои коррективы: остались только те шесть художников, которые изначально и должны были выставляться.

Я думаю, что тоже работаю над своими реальными личными и творческими проблемами, позиционирую себя с точки зрения истории искусства. И все решения, к которым я прихожу, по-своему очень личные. Не в экспрессионистском смысле, конечно. Но они привели меня к оригинальности в моих взглядах, в моем изучении философии, в моем понимании истории и в моих знаниях об искусстве. Я сделал много вещей, необходимых для меня как для художника.

Когда мои работы превратились в нечто похожее на целое движение и все вдруг начали на это новое движение набрасываться, было очень странно наблюдать за происходящим. Появилось новое направление, не дающее предписаний, и именно благодаря отсутствию предписаний оно пришло на смену модернизму. Постмодернистские методы оказались более подходящими современной жизни. Искусство, для которого было характерно преобладание формы над содержанием, стало неприемлемым. Сомнение во всем — вот с чем теперь пришлось работать искусству.

Не хочу делать из модернизма какой-нибудь псевдодарвинизм, но он не мог продолжать существование в старой культурной перспективе. Если хотите, можете назвать это историческим предназначением. Я бы не стал. Но у меня в то же время есть чувство, будто все случившееся было вполне закономерным. Благодаря этому появилась возможность заниматься искусством иначе, сменить курс. Искусство стало не про то, как оно делается, а про причину, про процесс выражения. Появилась необходимость иметь представление о том, как создать новую объединяющую культуру, и о политической стороне этой проблемы тоже. Я считаю, это было правильное искусство для второй половины XX века и до наших дней.

Было бы абсурдно отрицать влияние — сходите на любую биеннале, в любую галерею, если хотите задокументировать. А рынок хочет картин. Рынок хочет славных, милых вещиц, которые можно повесить над диваном. Как галстук. Эксклюзивный галстук. Вот каким они хотят видеть искусство. А художники борются за право наполнять работы смыслом, быть значимыми для своего времени. Так что есть миллион причин, почему невозможно быть художником.

Как вы относитесь к русскому концептуализму и какие художники вам нравятся?

С того момента, как я знаю о существовании русского концептуализма, я знаю [Илью] Кабакова. Мы встречались, когда он впервые был с визитом в Нью-Йорке. Но я и работы других художников видел. Мне кажется, они на разных уровнях интересны. Однако, я думаю, важнее всего здесь параллельный контекст. Московский концептуализм зародился в конце 1960-х — начале 1970-х, правильно? Он же вышел из конфликта и противостояния и стал формой власти над культурой, исходящей от советского правительства, от рынка и от политического контекста Америки 1960-х.

Мое поколение было против любой власти. Мы ставили под сомнение все ее формы. Картины и скульптуры — во всем тогда чувствовалось присутствие тюремных надзирателей. Это необходимо было переосмыслить. Было слишком много предписаний, и Клемент Гринберг (американский арт-критик, оказавший большое влияние на развитие современного искусства, ключевой теоретик абстрактного экспрессионизма. — TANR) постоянно диктовал, что может быть искусством, а что нет, поэтому мы взбунтовались против этого.

Это были своеобразные боли роста (невралгические боли, возникающие у растущих детей. — TANR): культура искала способ быть значимой для своих современников. Культура всегда должна к этому стремиться. Подхватывая настроения в искусстве, другие вещи в культуре обретают силу и аутентичность, потому что переосмысливаются, а это необходимо. Я считаю, это определенный набор вещей. Благодаря моим знаниям в области философии, в своем анализе я могу выйти за рамки формалистических доктрин гринбергизма. И я приметил еще одну культурную традицию в искусстве.

Возьмем самостоятельный реди-мейд [Марселя] Дюшана. Не весь дадаизм, а одно следствие работы Дюшана — идею вычленения предмета из контекста. Я начал заниматься тем, что в дальнейшем стало называться апроприацией, потому что в то новое время такой подход был полезным. Он послужил началом для признания важности контекста, использования текста, необходимости связи работы с архитектурным пространством и важности психологии пространства тоже. Для постмодернистских картин характерна такая изоляция. Но основная идея в том, что это сослужило службу своему времени.

Вы в Москве уже около недели. Я вас видела на выставках современного искусства (на выставке Владимира Немухина в ММОМА и в галерее «Триумф»). Как вам вообще русское современное искусство?

Я, честно говоря, видел недостаточно. И не вижу особых отличий от работ лондонских, нью-йоркских или берлинских художников, которые появляются и борются за развитие практики. Мне кажется, российское современное искусство существует параллельно тому, что происходит в мире. А из этих мировых работ где-то две трети не то чтобы хороши.

Знаете, Джексон Поллок был худшим студентом в классе Томаса Харта Бентона, своего учителя живописи. Худшим. Все считали, что он безнадежен. Поллоку пришлось изменить искусство, чтобы быть включенным в него. Так что новые работы многих художников, которых можно назвать плохими, на деле оказываются более радикальными, более глубокомысленными, чем работы художников, придерживающихся идей о том, что такое интернациональный «хороший вкус», и вписывающих свои работы в контекст того, на что есть спрос. Новое искусство обычно не выглядит как искусство, оно чаще всего довольно уродливо. Так что никогда не понятно, каким стоит следовать принципам в работе, в чем быть заинтересованным.

Сейчас все совсем не так, как когда я был молодым художником, потому что тогда не было такого большого рынка, не было индустрии. Они оставили нас в покое. Художник отвечал за разработку смысла, нам позволяли это делать. А сейчас рынок хочет самостоятельно диктовать смыслы, и нам приходится с ним бороться. Новое поколение объявит войну корпорациям, которые пытаются все свести к цифрам, чтобы любой бескультурный «чайник» знал, кто самый лучший художник — ведь он же самый дорогой. Это, конечно, нелепая ложь, иначе Вильям Бугро (французский живописец, крупнейший представитель салонного академизма, автор картин на мифологические, аллегорические и библейские сюжеты. — TANR) был бы самым важным творцом в истории искусства. Надо понимать, что, для того чтобы по достоинству оценить искусство, необходимо обладать определенной утонченностью и многогранностью. Точно так же, как в науке, здесь нет простых ответов.

Ходят слухи, что вы выпиваете. Какой алкогольный напиток вы предпочитаете?

Я люблю виски. Но у меня на то есть достойная причина: я диабетик. Мой эндокринолог, один из лучших в Америке, на мой вопрос, как быть с алкоголем, ответил: «А что ты пьешь?» Я ему и говорю: «Ну, виски пью». А он мне: «Знаешь, тебе этого никто больше из врачей не скажет, но вообще виски понижает уровень глюкозы в крови».

Каждый день можете пить?

Я могу пить столько, сколько захочу. Еще водку ледяную люблю. Но ее как-то грустно без икры.

Черную предпочитаете?

Да.

Или красную?

Конечно, черную! Она мне больше по вкусу. Я и красную люблю, но черная — настоящая!

Самое читаемое:
1
Во Флоренции найден революционный способ реставрации фресок
Традиционно проверка на наличие повреждений проводилась вручную, но сочетание современных диагностик, примененных при реставрации капеллы Бранкаччи, может совершить прорыв в этой области
06.05.2025
Во Флоренции найден революционный способ реставрации фресок
2
Московский коллекционер передает нижегородскому музею «Голубую розу»
Коллекционер Валерий Дудаков решил подарить Нижегородскому государственному художественному музею самую ценную часть своего собрания — произведения художников-символистов, а также домашнюю библиотеку
19.05.2025
Московский коллекционер передает нижегородскому музею «Голубую розу»
3
Татьяна Назаренко: «Я тоже отрубила голову Олоферну»
Легендарная художница Татьяна Назаренко, ставшая знаменитой в 1970-е годы, объясняет, почему сюжет так важен, и уверяет, что женщинам в советском искусстве не надо было бороться за свои права, но пострадать пришлось — от завистников и чиновников
28.04.2025
Татьяна Назаренко: «Я тоже отрубила голову Олоферну»
4
Русский музей показывает «Жизнь замечательных собак»
Выставка на трех этажах Мраморного дворца собрала около 400 работ с образами животных — от левреток Екатерины Великой до чау-чау Дмитрия Жилинского
20.05.2025
Русский музей показывает «Жизнь замечательных собак»
5
Кого и почему не притягивали советские художественные полюса
В книге петербургского исследователя Антона Успенского «Между авангардом и соцреализмом» проанализировано искусство, во многом близкое к европейской «нормальности» 1920–1930-х годов, но ставшее маргинальным в СССР
30.04.2025
Кого и почему не притягивали советские художественные полюса
6
Выставка Карла Брюллова стала самой посещаемой за всю историю Русского музея
Почти полмиллиона человек посмотрели юбилейную выставку Брюллова, что также сделало ее самой посещаемой выставкой страны за последние пять лет
15.05.2025
Выставка Карла Брюллова стала самой посещаемой за всю историю Русского музея
7
Малевич а-ля Веласкес
Этот автопортрет вполне можно назвать легендарным. И дело не только в художественных достоинствах
07.05.2025
Малевич а-ля Веласкес
Подписаться на газету

Сетевое издание theartnewspaper.ru
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-69509 от 25 апреля 2017 года.
Выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Учредитель и издатель ООО «ДЕФИ»
info@theartnewspaper.ru | +7-495-514-00-16

Главный редактор Орлова М.В.

2012-2025 © The Art Newspaper Russia. Все права защищены. Перепечатка и цитирование текстов на материальных носителях или в электронном виде возможна только с указанием источника.

18+