Красная революция дотянулась до Лондона и Нью-Йорка
Выставка в лондонской Королевской академии художеств, открывающая сезон мировых блокбастеров, посвященных русской революции, открылась с большим шумом. Параллельно коллекцию русского авангарда показывают в нью-йоркском МоМА
В этих двух проектах много явных различий. Американский называется «Революционный порыв. Подъем русского авангарда». Он охватывает период с 1912 по 1935 год и сделан на основе богатейшего собрания Музея современного искусства (МоМА). Показаны 53 автора с живописью, скульптурой, дизайном, фотографией и кино. С полнотой почти энциклопедической, выстроенной по английскому алфавиту от B до Z, от Ксении Богуславской до Кирилла Зданевича. С обязательными «амазонками авангарда», фотографиями Александра Родченко, «проунами» Эль Лисицкого, объектами Наума Габо, архитектурными фантазиями Якова Чернихова и Ивана Леонидова, фильмами Дзиги Вертова.
На лондонской же выставке «Революция. Русское искусство 1917–1932» показывают 200 работ из Русского музея, Третьяковской галереи и частных коллекций, представляя русское искусство начала ХХ века во всей его многозначности.
Безусловно, авангард — это прежде всего его лидеры. Более 30 картин и архитектонов Казимира Малевича будут показаны так, как было придумано их автором в 1932 году на посвященной 15-летию революции выставке в Русском музее, которую курировал летописец авангарда Николай Пунин. Хитами в Лондоне станут «Прогулка» Марка Шагала, «Синий крест» Василия Кандинского. Но рядом с ними будут малоизвестные в Британии «Большевик» Бориса Кустодиева, «Фантазия» Кузьмы Петрова-Водкина, «Ленин и манифестация» Исаака Бродского, «Текстильщицы» Александра Дейнеки, то есть произведения, которые создавались продолжателями русских реалистических традиций и новой волной — социалистическими реалистами. В результате такого широкого охвата картина русского искусства первых десятилетий ХХ века становится куда сложнее, чем представление о нем как только об авангарде, быстро и всецело овладевшем широкими массами. Иначе в 1932 году его история не закончилась бы так быстро. Русский авангард был вызовом обществу, которое с энтузиазмом восприняло красивые политические лозунги, но не авангардную веру в преобразующую силу нового искусства.
Поскольку оба проекта отличаются концепцией, но посвящены одной теме, то и логично, что они возвращают как публику, так и специалистов к одному и тому же вопросу: каково было влияние революции на русский авангард? Что это было? Мощная порция допинга, которая привела к короткому, но сильном всплеску нового искусства во всех его видах? Или русский авангард, который в начале ХХ века развивался в мировом контексте, смог бы и дальше существовать, если бы не большевистский переворот? За этими, на первый взгляд, академическими вопросами лежат серьезные проблемы и искусства XXI века. Сейчас оно выглядит предельно атомизированным, распавшимся на множество не связанных друг с другом фрагментов, то ли полностью зависимых от диктата власти и общества, то ли оторванных от социальных вызовов.
МоМА, Нью-Йорк
Революционный порыв
До 12 марта
Королевская академия художеств, Лондон
Революция. Русское искусство 1917–1932
11 февраля – 17 апреля