Зигмунд Фрейд: оспариваемый наукой — принятый искусством

Около десяти лет назад Американская психологическая ассоциация отмечала, что психоанализ, «отживший и мертвый» с точки зрения университетских факультетов психологии, все еще широко практикуется в обществе. В мире науки идеи Зигмунда Фрейда сегодня, скорее, отвергают, в то же время он продолжает оказывать сильнейшее влияние на искусство. За 30 лет существования Музея Фрейда в Лондоне он подтолкнул самых разных художников к изучению трудов и биографии этого человека. Чем же объяснить неизменное восхищение Фрейдом со стороны мира искусства? Два университетских преподавателя и один художник объясняют его феномен. 

Марк Эдмундсон
Профессор, преподаватель английского языка в Виргинском университете, автор книги «Смерть Зигмунда Фрейда: Фашизм, психоанализ и подъем фундаментализма»

Фрейд и искусство — тема неисчерпаемая. Этот человек сам был в какой-то степени художником. Он писал блистательные, вызывающие споры очерки, живые и изобретательные. Концептуальный поэт, но не такой, как Уильям Блейк. Фрейд воспевал навязчивые идеи, влечение к смерти, феномен переноса, первобытную орду, сублимацию, эрос и авторитарность. Его аналитические способности были безграничны или порой таковыми казались. Краткий очерк О нарциссизме говорит о любви больше, чем произведения многих поэтов, воспевающих это чувство. Он был так же плодовит, как любой художник, и так же дерзок, как почти все из них.

Фрейд был одарен богатым воображением, но не испытывал уважения к тому, что многие считают источником воображения. Он говорил, что сны не сообщают нам ничего нового. В них сочетается материал предыдущего дня (остатки дня) и вытесненное в подсознание прошлое. Детство — это не пора безмятежного счастья, которое мы восстанавливаем в памяти, чтобы черпать в нем вдохновение для настоящего. Дети несчастны: они не могут иметь то, что больше всего желают. Природа для Фрейда — это не полный красоты тихий мир, не источник спокойного вдохновения. Природа является тем, что она есть по Дарвину: в ней царят суровые порядки, правит агрессия, особенно между людьми, у которых души не больше, чем у львов и волков.

Тогда зачем творят художники? Фрейд нашел ответ. Они творят ради славы, богатства и любви прекрасных женщин и мужчин. И ради этого Мильтон написал Потерянный рай? Ради этого наша современница, уединившись, создает шестой вариант своего романа? Что такое художественное произведение для Фрейда? Это осуществление тайных и подсознательных желаний при минимальном соблюдении достоинства, дистанцирующего эти желания с помощью формы.
Фрейд — художник. Фрейд любит искусство. Фрейд отзывается на искусство с глубоким отвращением. Если задуматься, то Фрейд — это нечто вроде космоса. Что удивляться тому, что в «космосе Фрейда» бесконечное множество составляющих?

Джош Коэн
Профессор, преподаватель английского языка в Голдсмитс, Университет Лондона, психоаналитик

Презрительное неприятие психоанализа академической психологией, претендующей на звание естественной науки, и непреходящее значение Фрейда для искусства и гуманитарных наук — две стороны одной медали.
Хотя Фрейд всегда описывал себя, безусловно, как человека науки, строя свои психологические теории на прочном основании из клинических данных, он понимал, что подсознание — главный предмет его исследований — было силой, уничтожавшей все притязания на их научность.

В своем большом очерке Жуткое он говорит о психоанализе как о процессе мышления, которое само становится жутким, имея в виду, что эта наука не столько навязывает свои концепции подсознанию, сколько испытывает его влияние. Подсознание обеспечивает человеку возможность переступать любые законы, критерии и принципы, которые он обязан соблюдать. В этом, я утверждаю, его родство с искусством и его привлекательность для якобы менее «точных» гуманитарных наук. Психоанализ выступает от имени более широкого понятия науки, имеющей свои собственные границы, он признает, что непонятное и странное вплетены в саму ткань человеческого опыта и их невозможно устранить, подобно многочисленным препятствиям. Психоанализ исходит из того, что мы скрываемся от самих себя, от своих мыслей, чувств и действий, обусловленных силами, которых никогда не можем постичь полностью.

Так что современный отказ от психо­анализа как от устаревшего, коренящегося в безосновательных и не поддающихся доказательству теориях является частью позитивистского мышления, рассматривающего внутренний мир только как химические, нейронные и экономические показатели, которые можно представить в количественной форме и объяснить. Я считаю искусство более, а не менее точным, чем наука, то есть более приспособленным к своеобразной текстуре человеческого опыта. Именно поэтому, я полагаю, художники и мыслители продолжают находить созвучные с психоанализом ноты, несмотря на его невысокий статус в мире естественных наук.

Майкл Крейг-Мартин
Художник, в прошлом преподаватель в Голдсмитс, Университет Лондона

Очевидное и самое главное у Зигмунда Фрейда состоит в том, что он поставил сексуальность в центр личности и сознания человека. Это убеждение остается одним из краеугольных камней современного западного общества. Как следствие художники, осознавая, что Фрейд переосмыслил наше понимание самих себя, признают, что его великая проницательность является ключом к пониманию творческой деятельности.

Фрейд мыслил нешаблонно, и богатство его идей и трактовка мира очень сложны: он, безусловно, один из великих мыслителей ХХ века. При этом главное не в том, абсолютно ли прав Фрейд, а в том, что он внес множество идей, которые до него никто не обсуждал. В этом его близость к художественному процессу.

В моей собственной работе, в изображении простых предметов, мне нравится, что они представляют собой то, что они есть — просто обычные предметы. Но у многих предметов такие богатые референции и варианты, не только социальные, но и личные. Существуют вещи, неоспоримо символичные, — предметы, являющие собой фаллические символы; или вы помещаете определенные предметы вместе с другими предметами, и между ними возникает напряженность. У предметов различные уровни и качество отзвуков.

В ХХ веке такие разные художники, как Пабло Пикассо и Марсель Дюшан, Сальвадор Дали и Луиз Буржуа были одержимы идеей сексуальности. Сегодня это Трейси Эмин и Сара Лукас. Джефф Кунс совершенно захвачен этой темой. В том, что она по-прежнему обсуждается, нет ничего удивительного — интересно узнать, в творчестве каких крупных художников она стала центральной. В 1970-х годах эта тема вызывала огромный интерес, тогда возникла «сексуальная политика» — феминизм, защита прав сексуальных меньшинств, — определенные вопросы сексуальности, которые исследовали сюрреалисты, совсем по-другому стали рассматриваться феминистами. Но эта область четко не определена.
Сегодня Фрейд очень актуален, однако его влияние гораздо более косвенное, чем раньше. Тем не менее оно повсеместно. В истории человечества лишь единицы оставили столь глубокий след в том, что касается нашего понимания себя и этого мира.