Композиция из двух Кандинских, или Намоленные абстракции
Собрать к 150-летнему юбилею Василия Кандинского, значительная часть наследия которого за рубежом, представительную выставку трудно, но есть такой жанр — выставка одного шедевра. В его рамках и задумана экспозиция, объединившая Третьяковку и Эрмитаж, предоставивших по одному шедевру: Петербург — Композицию VI, Москва — Композицию VII. Обе 1913 года, написаны в Мюнхене и знаменуют решительный поворот мэтра к абстракции. По их поводу существует немало толкований, сводящихся к двум аспектам. Первый — духовный, заставляющий увидеть здесь некие зашифрованные видения Апокалипсиса, Всемирного потопа или Страшного суда. По свидетельству современников, в ходе работы Кандинский нашептывал как заклятие шамана немецкое «ueberflut» («наводнение», «потоп»). И потом не случайно его признание: «С самого начала уже одно слово „композиция“ звучало для меня как молитва». Второй аспект — художническо-формалистический, предлагающий рассматривать обе композиции с точки зрения создания «идеальной плоскости», парадоксальным образом сосуществующей с «пространством трех измерений». Сам мастер называл эту операцию «растяжением пространства». Так или иначе, оба подхода совместимы, если исходить из трансцендентальной точки зрения, когда все противоречия снимаются. Вопрос только в том, кто ныне обладает такой оптикой, как у Кандинского, у которого, как и у иных русских его времени, бесконфликтно уживались восточный мистицизм с немецкой метафизикой.Видимо, для приобщения к такому интегральному пониманию творчества мастера Третьяковка дополнила выставку мультимедийным проектом Путь к абстракции, в ходе которого зритель, может быть, поймет, откуда взялся Кандинский.
