«Флюксус», или Как мечты накрыть соцреализм волной «антиискусства» остались лишь мечтами
Ретроспектива самого левого художественного движения 1960-х в Эрмитаже сфокусировалась на его российских корнях.
Выставка поэтапно представляет деятельность художников «Флюксуса» с середины 1950-х до конца 1960-х. В отличие от московской выставки «Флюксуса», приезжавшей в 2010 году в Мультимедиа Арт Музей из Центра Помпиду в Париже, питерский проект, подготовленный Эрмитажем совместно с Центром визуальных искусств им. Йонаса Мекаса в Вильнюсе, — с «советским акцентом». Перешагнувший свой 90-летний рубеж Йонас Мекас — живой классик, успевший поработать с Сальвадором Дали, Майей Дерен, Энди Уорхолом и Джорджем Мачюнасом (1931–1978). С последним его объединяло не только литовское происхождение и послевоенная эмиграция из советской Литвы в США, но прежде всего феномен возникновения движения «Флюксус», с которым сегодня неразрывно связывают эти два имени.
Плодом их многолетней дружбы на волне «ренессанса» авангардных идей 1950–1960-х и стал открытый несколько лет назад Центр визуальных искусств им. Йонаса Мекаса, собравший в своих стенах тысячи артефактов «Флюксуса», часть из которых можно увидеть на выставке «Флюксус»: атласы российской истории в Главном штабе Эрмитажа. Мекасу там посвящена отдельная ретроспектива, где можно познакомиться с его инсталляциями и фильмами о культурной жизни Нью-Йорка, среди героев которых Джон Леннон, те же Дали и Уорхол. В целом в экспозиции около 200 объектов и фильмов, созданных самыми заметными участниками этого интернационального движения: Ау-о, Джорджем Брехтом, Джефри Хендриксом, Джексоном Мак-Лоу, Йоко Оно, Нам Джун Пайком, Йозефом Бойсом, Ла Монте Янгом, Беном Вотье, Робертом Уотсом и другими. Определение основных принципов «Флюксуса» не укладывается в вокабулярий обычного искусствоведения, поэтому теоретики зачастую вооружаются фразами вроде «Флюксусом может быть что угодно», «Флюксус — искусство от жизни» и т. д. Столь расплывчатые определения тем не менее вполне соотносятся с этим движением, название которого в переводе с латинского буквально означает «поток». Удачно придуманное Мачюнасом, оно стало емкой формулой, вобравшей настроенческую реакцию на эпоху, породившую битников, хиппи и студенческую революцию. К середине 1960-х послевоенная Америка и Европа стали уже единым пространством большого эксперимента сообщества левых художников, музыкантов и поэтов. Объединило их неприятие тотального консьюмеризма и массовой культуры, с одной стороны, и поиск новых репрезентативных форм — с другой. Это привело «Флюксус» к артикуляции его основополагающего принципа, основанного на присущем радикальному крылу авангарда желании стереть границу между искусством и жизнью. Неудивительно, что участники движения стали обращаться к перформансу и хэппенингу и жили в «потоках» сразу нескольких искусств: поэзии, музыки, театра и других медиа.
Такой подход к искусству, вышедшему на улицы непосредственно к зрителю, отсылал как к дадаизму начала прошлого века, так и к постреволюционным практикам «Левого фронта искусства» (ЛЕФ) Владимира Маяковского. Мачюнас не раз признавался во влиянии русского авангарда на «Флюксус», как и в любви к СССР, в котором он видел свободное от губительного влияния масскульта пространство, и даже хотел открыть здесь представительство «Флюксуса», о чем написал лично первому секретарю ЦК КПСС. Отправленное в 1963 году в СССР письмо ожидаемо осталось без ответа, мечты разбить соцреализм волной «антиискусства» остались лишь мечтами. Зато интерес к истории российского государства привел Мачюнаса к работе над картами и атласами, посвященными России, подтолкнувшими его к идее нового движения. Именно эти «Атласы», представленные в экспозиции наряду с другими редко публикуемыми работами участников движения, свидетельствуют о связи «Флюксуса» с русской культурой, в чем теперь можно убедиться на Дворцовой площади.
