Сразу же, в названии книги, автор уточняет ее жанр «как травелог в эпоху Твиттера». Отличие его путевых заметок от написанных в прошлом состоит в том, что у Дмитрия Бавильского есть этот самый Twitter, который позволяет сразу делать «непосредственное и при этом формально законченное высказывание», не искажая его при переписывании из блокнота. Твиты входят в книгу как самостоятельный элемент, они хранят впечатления, размышления и бытовые подробности — вплоть до списка продуктов, купленных на ужин. У названных Бавильским предшественников в описании путешествий по Италии — Стендаля, Павла Муратова и Аркадия Ипполитова — не хватало как раз бытовых реалий.
Не хватало им и еще куче авторов путеводителей, опять же по мнению Бавильского, и передачи непосредственного впечатления об увиденном. «Другими словами, записи их объединяют в себе разные путешествия и визиты, обобщенные в едином целом. Я же, не отказываясь от первенства мест, делаю акценты все-таки на конкретике самого путешествия, которое есть прежде всего сам путешественник».
Об этом путешественнике, самом Бавильском, читатели узнают не меньше, чем о 35 городах: он хоть и заявляет о «первенстве места», но никогда не остается в его тени. Так бывает и в жизни: о попутчике мы вынужденно узнаем больше, чем хотим. В «Желании быть городом» приходится оценить незаурядную начитанность автора, его взгляды на искусство, религию, путешествия, на кинематограф Андрея Тарковского и на того же Стендаля («известный халтурщик и болтун, однако в его беглых заметках внезапно проступает точный очерк „гения места“, случайный, но верный абрис местного ландшафта»). Как и в жизни, литературный путешественник получает вести из дома, отзывается на смерть художника и поэта Бориса Бергера, а еще отвлекается на написание текстов в «родную газету» (не буду скрывать, это была The Art Newspaper Russia).
Попутчик он, бесспорно, интересный, но иногда чересчур многословный, злоупотребляющий цитатами и аллюзиями. Это известное свойство современного интеллектуала. Просто книгу не стоит читать не отрываясь. Впрочем, комфорт читателя не особо интересует автора. «Поездка — это мое дело и моя жизнь, ведь в дорогу я взял самого себя, но одновременно это и не моя жизнь тоже, так как обстоятельства, в которые я поставлен, зависимы от моего склада меньше, чем всегда, слишком уж здесь много извне привнесенных обстоятельств. Мне кажется, эту мысль следует думать дальше, так как разгадка привлекательности поездок находится где-то на этом пути».
В книге, как и обещано, честно описаны 35 городов, и достаточно подробно: общее впечатление, площади, прохожие, дуомо, музеи, шедевры. Городам побольше — Равенне, Пизе, Сиене — и страниц отдано больше, чем, например, Поджо-а-Кайано или Саббьонете («пустой совсем, оставленный всеми духами город, застегнутый на пуговицы»). Отличается от семи тетрадей-глав последняя, о Венеции. В ней описаны не вечные ценности, а показы, проходившие в рамках Венецианской биеннале 2017 года, и огромная выставка Дэмиена Херста. И здесь проявляется талант Бавильского писать о современном искусстве так же глубоко, с желанием понять и пониманием, как и об искусстве старом, классическом итальянском.
Как ни старался автор «Желания быть городом» обновить жанр путешествий по Италии, как ни испытывал терпение читателя и ни дразнил его, главная ценность книги — в описании произведений искусства. Бавильский погружается в созерцание, не страшась утонуть, не щадя себя, он находит точные слова для описания впечатлений и заражает ими читающего. Писатель об искусстве побеждает в книге писателя-беллетриста, интеллектуала и щеголя, и это замечательно.
