Эксперты в области культурного наследия предупреждают, что реставрация собора Нотр-Дам-де-Пари после пожара, случившегося 15 апреля, будет настолько сложной в техническом отношении, что может занять десятилетие или больше, несмотря на обещание Эмманюэля Макрона «отстроить собор заново и сделать его еще красивее» всего за пять лет.
Как только все реликвии и большинство хранившихся в соборе произведений искусства были эвакуированы и перевезены в Лувр, рабочие спешно начали укреплять те части готического здания, риск обрушения которых был наиболее высок. Благодаря им министр культуры Франции Франк Риестер смог заявить 20 апреля, что Нотр-Дам «практически спасен».
Однако по-прежнему не известно в точности, насколько стабильны каменные своды, которые на протяжении нескольких часов находились под воздействием жаркого пламени, пожиравшего дубовые кровельные балки на крыше собора. Огонь уничтожил деревянный центральный шпиль и три четверти крыши, оставив в сводчатом потолке три зияющие дыры.
Вслед за пламенем камни подверглись воздействию холодной воды, которую пожарные использовали при тушении. Инженерам и ученым еще предстоит провести ряд испытаний, чтобы установить, не привело ли это сочетание к их безвозвратному ослаблению. «Известняк может потерять около 75% прочности под воздействием жара выше 600 °C, — говорит Джордж Уилер, ведущий специалист по реставрации и консервации камней. — А во время этого пожара температура на многих участках, несомненно, была выше 600 °C».
Эксперты со всего мира напряженно ждут подробной информации о состоянии трех витражных роз XIII века. Из-за своего расположения высоко под потолком они могли подвергнуться воздействию экстремально высокой температуры, что, как отмечает Ханнелоре Ремих, специалист по реставрации из Нью-Йоркского университета, «очень опасно не только для стекла, но и для свинцовых перемычек». Сочетание жара с быстрым охлаждением могло привести к возникновению в стекле микротрещин, объясняет Сара Браун, директор Йоркского фонда стекольщиков. В таком случае каждый из сотен фрагментов нужно будет вынуть из каменной кладки и отреставрировать по отдельности. По словам Браун, это «крайне долгий и потенциально очень дорогостоящий» процесс, пусть даже, по счастью, существуют «очень хорошие исторические данные о витражах» в архиве Corpus Vitrearum.
Согласно оценке Эндрю Эррола, ответственного инженера Йоркского собора, только разработка подробного плана реставрации Нотр-Дама «легко может занять два года». «Огромная исследовательская работа» понадобится хотя бы для того, чтобы понять, как утрата стропил отразилась на «сложной системе распределения веса», удерживавшей строение на протяжении 800 лет.
Перспектива создания точной копии «леса» — стропил, сделанных из 1,3 тыс. дубов, возраст которых составлял около 400 лет, когда их срубили в XII и XIII веках, — поляризовала общественное мнение Франции. Реми Дезальбр, президент французской ассоциации архитекторов, специализирующихся на историческом наследии, не согласен с мнением, что деревянную несущую конструкцию крыши можно заменить более легкой — либо из металла, как в Шартре, либо из железобетона, как было сделано в Реймсе после Первой мировой войны. «Вес имеет значение», — говорит он и добавляет, что любое решение не в пользу оригинального материала будет воспринято французскими защитниками исторического наследия как «предательство».
Дезальбр считает необоснованным беспокойство в связи с тем, что во Франции якобы нет достаточного количества дубов нужного возраста для восстановления крыши, и напоминает о «щедрых спонсорах», в числе которых страховая компания Groupama, пообещавшая предоставить 1,3 тыс. дубов из принадлежащих ей лесов в Нормандии. Что же касается технических знаний, то, по его словам, «во Франции есть много квалифицированных ремесленников и компаний, работающих с историческими памятниками».
По мнению Ричарда Карра-Арчера, члена попечительского совета британского Национального фонда поддержки церквей, даже при наличии кадров и материалов «о вопросах реставрации можно спорить бесконечно». «Дискуссия во Франции достигла очень высокого накала из-за того, что пострадал памятник, имеющий символическую ценность», — говорит Ролан Ме, глава французского отделения Международного института реставрации.
Спустя всего два дня после обрушения шпиля, созданного в XIX веке по проекту Эжена Эмманюэля Виолле-ле-Дюка, правительство объявило конкурс на проект нового шпиля, «который будет соответствовать современным техническим возможностям и требованиям», что вызвало бурную дискуссию. Искусствовед Жан-Мишель Ленио уверен, что поиск консенсуса «будет крайне тяжелым». Тем временем президент Франции уже назначил специального представителя, который возглавил проект реставрации. Им стал Жан-Луи Жоржелен, бывший генерал, католик и прихожанин Нотр-Дама. Как отмечает историк архитектуры Александр Гади, внезапное назначение Жоржелена и спешное объявление конкурса вызвали у экспертов подозрения, что Макрон хочет обойти стандартные процедуры, обязательные для крупных реставрационных проектов, чтобы успеть открыть памятник к Олимпийским играм в Париже в 2024 году.
Одиннадцатого мая после многочасовых дебатов Национальное собрание Франции одобрило специальный законопроект, посвященный восстановлению собора Парижской Богоматери. Среди мер, предусмотренных этим документом, фигурируют упрощенный порядок принятия ряда реставрационных решений и корректировка некоторых норм при госзакупках. Теперь законопроект должен быть одобрен Сенатом и подписан президентом страны.
Между тем свыше тысячи искусствоведов, реставраторов и архитекторов уже поставили свои подписи под опубликованным в газете Le Figaro обращением к президенту Макрону с призывом не принимать поспешных решений по столь сложному вопросу. Специалисты настаивают на том, чтобы власти Франции максимально придерживались положений конвенции ЮНЕСКО об охране всемирного наследия, а также принципов реставрации, изложенных в Венецианской хартии.
«У нас нет никакой возможности предсказать, сколько продлится реставрация — четыре, пять или десять лет, — говорит Гади. — Президенту стоило сказать, что мы восстановим памятник как можно качественнее, а не как можно быстрее. Главный здесь — собор, а мы должны действовать в его интересах».
