Чудеса на художественном рынке: близок ли конец?

Стоимость самых дорогих произведений искусства продолжает расти даже несмотря на валютный и банковский кризис, а также финансовые проблемы в еврозоне. Ярмарка Art Basel (13–17 июня) имела коммерческий успех — художественный рынок процветает и мало зависит от глобальных проблем экономики и от того, что крупнейшие финансовые учреждения вынуждены уделять большое внимание управлению рисками. Так, кредитный рейтинг банка J. P. Morgan был снижен в июне, после того как банк потерял $2 млрд на торговле неликвидными деривативами. В то же время New York Times сообщает, что рост американского художественного рынка превышает рост ВВП США.

Крупноформатное полотно в оранжевых тонах кисти Марка Ротко (Без названия, 1954) предлагалось на Art Basel в галерее Marlborough за $78 млн. Арт-дилеры редко выставляют подобные произведения на публичную продажу, но это полотно удалось выкупить из частной швейцарской коллекции вскоре после того, как другая работа Ротко (Оранжевый, красный, желтый, 1961) была продана на Christie’s за $86,9 млн. «Лучшие произведения искусства оказались устойчивы к кризису. Ярмарка Art Basel, которая устанавливает высочайшие стандарты качества, в трудные времена выглядит обнадеживающе», — считает Эндрю Рентон, директор Marlborough Contemporary.

Примечательно, что 11 из 20 самых крупных аукционных продаж в истории состоялись в 2008 году и позже. Три первые строчки в рейтинге занимают сделки, совершенные начиная с 2010 года, все они преодолели порог в $100 млн. Новые рекорды цен на работы отдельных художников устанавливаются постоянно. Так, на аукционе современного искусства Christie’s в Лондоне 27 июня был превзойден ценовой рекорд на работы Ива Кляйна. Его картина 1960 года Le Rose du bleu (RE 22) была продана за £23,6 млн ($36,8 млн), и эта сумма побила предыдущий показатель ($36,5 млн, Christie’s в Нью-Йорке), продержавшийся всего месяц.

Бенджамин Мандель, экономист из Федерального резервного банка Нью-Йорка, занимающийся изучением художественного рынка, говорит о том, что сравнивать эту своеобразную сферу с экономикой в целом неправильно: с ценами на самые дорогие картины можно сравнивать только состояния самых богатых людей. «В исторической перспективе соотношение между глобальной экономикой и рынком искусства остается нормальным, — поясняет он. — Доля капитала, которую богатейшие люди планеты расходуют на произведения искусства, остается неизменной. Просто у них стало больше денег».
Изменения в распределении богатств после 2008 года привели к тому, что число людей, владеющих ликвидными активами стоимостью более $1 млн, в прошлом году достигло своего исторического максимума и составило 11 млн. Согласно отчету Capgemini/RBC Wealth Management в общей сложности на их долю приходится $42 трлн.

Следуя за изменениями в глобальной экономике, верхушка художественного рынка переживает успешные времена, в то время как рядовые игроки испытывают трудности. На аукционе импрессионизма и современного искусства в Лондоне работа Хуана Миро Картина (Голубая звезда) была продана за рекордную сумму £23,6 млн, но произведения более низкого качества спросом не пользовались.

География состоятельных покупателей расширилась, и это влияет на тип инвестиций. В странах развивающихся экономик с менее зрелыми рынками богатые люди теперь тратят больше денег на предметы роскоши, в том числе произведения искусства.

Согласно исследованию потребительских привычек 2 тыс. богатейших людей, проведенному недавно Barclays Wealth, респонденты из Объединенных Арабских Эмиратов хранят в такой форме 18% своего состояния. За ними следуют китайцы и арабы (по 17%), затем бразильцы (15%). Среди американцев эта цифра составляет лишь 9%, поскольку они более склонны к традиционным инвестициям.

На долю покупателей из Китая и Катара приходится четверть позиций в списке 20 рекордных аукционных продаж. Развиваются и частные продажи: к примеру, картина Сезанна Игроки в карты (ок. 1895) в прошлом году была продана в Катар за $250 млн.

Хотя многие покупатели только выходят на рынок искусства, их интересует то же самое, что и более опытных игроков: происхождение работ, их уникальность, их состояние, а также ситуация со спросом и предложением. Десять из одиннадцати произведений, проданных за рекордные суммы с 2008 года, предлагались известными и уважаемыми арт-дилерами. «Во время прошлого бума, с 2006 по 2008 год, покупатели больше рисковали. Теперь они ищут работы, проверенные временем, — объясняет Клэр Мак-Эндрю, специалист по экономике искусства. — Поскольку люди покупают предметы искусства не так часто, то самый простой способ снизить риск — это перенять модели поведения других. Именно поэтому влияние чужих покупок оказывается велико, и в результате укрепляется представление о том, что среди художников есть самые-самые лучшие».

В 2007 году Sotheby’s продал картину Ротко Белый центр (Желтый, розовый и лиловый на розовом), созданную в 1950 году. Этот аукцион наглядно показал, как важна история происхождения картины. Белый центр принадлежал Дэвиду Рокфеллеру и его покойной жене Пэгги. В результате работа была продана за рекордные $72,8 млн. Вечером следующего дня аукционный дом Christie’s продавал похожую и по формату, и по времени создания картину Ротко. Конечно, она не отличалась таким же впечатляющим колоритом, но важнее оказалось то, что она попала на аукцион из рук менее известного владельца. В итоге работа ушла всего за $29,9 млн.

Произведения, стоящие в творчестве художника особняком, не всегда устанавливают рекорды: работы, занимающие три верхние строчки в списке самых дорогих аукционных продаж, обычно являются составными частями серий. Например, скульптура Альберто Джакометти Идущий человек I (1960), которая непродолжительное время занимала в списке первое место, после того как была продана за £65 млн ($104,3 млн) в феврале 2010 года, входит в серию из восьми работ. Три месяца спустя в лидеры вырвалась работа Пикассо Обнаженная на фоне бюста и зеленых листьев (1932), ушедшая с торгов за $106,5 млн. Это произведение входит в известный цикл, включающий также картину Мечта (1932), которую топ-менеджер хедж-фонда Стив Коэн собирался в 2006 году приобрести за $139 млн. Однако картина ему так и не досталась: ее владелец Стив Уинн нечаянно проткнул полотно локтем и вынужден был аннулировать сделку. Крик Эдварда Мунка (1895) занял первое место в рейтинге цен в мае: картину удалось продать за $120 млн, притом что это лишь одна из четырех версий Крика.

Серийность гарантирует покупателям спокойствие и задает ценовые ориентиры. Кроме того, иногда мы имеем дело с необычным сочетанием доступности и редкости: хотя Крик и существует в четырех вариантах, остальные три находятся в государственных музеях и едва ли попадут на рынок. «Наличие других версий работы подогревает интерес покупателей», — объясняет Майкл Финдли, бывший сотрудник Christie’s.

Ограниченность предложения разжигает в коллекционерах настоящую страсть. «Картина, находящаяся в частном владении, — рассказывает Мак-Эндрю, — в среднем вновь попадает на рынок спустя 30 лет, и такие длинные циклы способствуют росту рынка. 

Гонка за самыми дорогими картинами только усилилась из-за сложностей на других рынках». «Искусство ликвидно, его легко транспортировать, и торговать им можно в разных странах», — считает Эндрю Фабрикант, директор галереи Richard Gray, с которым нам удалось поговорить на ярмарке Art Basel. В то же время Бенджамин Мандель предупреждает, что хотя сейчас и кажется, что вкладывать средства в дорогие произведения искусства безопасно, но в долгосрочной перспективе искусство приносит меньший доход, чем другие вложения. Оценить инвестиционный потенциал искусства очень нелегко: рынок состоит из небольших частей, каждая из которых достаточно автономна. Торговля произведениями искусства не слишком сильно регулируется, сконцентрирована в частных руках и не имеет в своем основании таких жестких структур, как, например, фондовый рынок. Исследовав публично доступные данные об аукционах, Мандель обнаружил, что в долгосрочной перспективе инвестиции в искусство хорошими не назовешь — в среднем они приносят 2–3% годовых. К тому же цены сильно колеблются. Мандель считает, что на рынке искусства царит демонстративное потребление. «Когда покупатель платит деньги за картину, это не только вопрос качества работы и ее цены, — говорит Мандель. — Если картина висит на стене, то покупатель получает от нее постоянное ощущение потребления. Кроме этого, уплаченная сумма информативна сама по себе, и этим тоже отчасти объясняются высокие цены».

Хотя Мандель предпочитает не делать прогнозов, он отмечает, что если неравенство доходов продолжит увеличиваться, то самые дорогие произведения искусства так и останутся прибыльным вложением. Но если вы покупаете картину, пытаясь застраховать себя от других рисков, то у вас, по его мнению, не может быть уверенности в том, что ситуация в мировой экономике в один прекрасный день не станет более сбалансированной.

Связь между ростом художественного рынка и ростом благосостояния страны отмечали уже давно. В 1990 году японский бумажный магнат Рёэй Сайто приобрел на аукционе Christie’s Портрет доктора Гаше (1890) Винсента Ван Гога. По сегодняшним ценам стоимость этой покупки составила бы $145 млн, так что теоретически это самая дорогая покупка в мировой аукционной истории. Бум художественного рынка, спровоцированный в конце 1980-х годов разбогатевшими японцами, резко прекратился в 1991 году, когда в Японии рухнул рынок недвижимости. После этого на художественном рынке наступила затяжная рецессия. Так что если темпы экономического роста в Китае продолжат снижаться, это может оказать большой эффект на рынок искусства.