Новое поколение куда меньше увлечено статусным потреблением, чем его предки. «Никто больше не хочет ничем владеть. Всех интересует непосредственное участие, совместный опыт, наслаждение моментом. В современном мире, пережившем цифровую революцию, информация и алгоритмы ценятся больше, чем физические объекты», — заявил недавно Ральф Наута, один из основателей художественного коллектива Studio Drift, выступая на мероприятии Future/Pace (совместный проект галереи Pace и организации FutureCity по поддержке высокотехнологичных инсталляций гигантского масштаба).
В чем-то он, безусловно, прав. Создается впечатление, что «миллениалы» лишены «гена» коллекционирования. Во многих отношениях отсутствие страсти к накопительству — благо. Ведь на ее место приходит интерес к ресайклингу, краудсорсингу и другие одновременно практичные и модные привычки. Но для арт-рынка, опирающегося на культ обладания, это тревожная тенденция.
Этот поворот общественного мнения от жажды обладания к осознанию преимуществ, которые несет экономика совместного потребления с ее флагманами Uber и Airbnb, тревожит умы ведущих игроков рынка. «Искусство будущего — это объект или опыт? Не думаю, что имеет смысл драматизировать, но и сбрасывать этот вопрос со счетов не стоит», — говорит директор ярмарки Art Basel Марк Шпиглер.
Впрочем, некоторые побочные эффекты нового тренда сказываются на состоянии арт-рынка положительно. Фетишизация уникального, быть может, уходит в прошлое, зато серийные работы, в том числе фотография, печатная графика и керамика, набирают популярность, привлекая на арт-рынок новые категории покупателей. Некоторые музеи поощряют посетителей выкладывать в Instagram фотографии экспонируемых произведений, что, опять же, позволяет привлечь новую аудиторию.
Формы меценатства тоже меняются. Когда-то коллекционеры поддерживали художников, покупая их произведения на первичном рынке. Теперь собиратели все чаще вкладывают средства в создание работ или даже напрямую спонсируют художников через такие платформы, как Patreon (сайт, на котором люди творческих профессий собирают средства на различные проекты или просто на жизнь).
«По-моему, очевидно, что наш долг — поддерживать искусство и делиться им, а не делать очередные приобретения в погоне за статусом или выгодными инвестициями», — говорит коллекционер Ален Серве, недавно присоединившийся к программе «Друзья Liste», благодаря которой в прошлом году десять галерей получили возможность разместить свои стенды на базельской ярмарке Liste по сниженной цене.
Как этот макроэкономический сдвиг повлияет на арт-рынок, покажет время. Это сравнительно узкая сфера, и для выживания ей достаточно весьма небольшого числа покупателей. Кроме того, не исключено, что тот самый «ген» коллекционирования еще пробудится у нового поколения, когда оно немного повзрослеет. Как заметил один аналитик, сейчас «миллениалы», возможно, и предпочитают Uber покупке собственного автомобиля, но, когда им понадобится устанавливать на заднее сиденье детские кресла, их взгляды могут измениться.
Пока же галеристы нередко пытаются найти легкие пути монетизации столь желанного для молодой аудитории «нового опыта». Например, начинают по примеру музеев брать деньги за вход. В 2016 году один из лидеров арт-рынка, крупнейшая международная галерея Pace продавала билеты на выставку группы TeamLab, специализирующейся на медиаарте. Уже давно ввели платный вход московские Центр фотографии им. братьев Люмьер, Галерея классической фотографии и «Наши художники». Другие устраивают платные лекции и концерты (например, в российской столице это галереи «Открытый клуб» и Omelchenko). Но все же, по мнению экспертов, более перспективный путь — найти способ сделать саму сделку приключением. Те галереи и художники, кто «способен превратить покупку произведений искусства и обладание ими в особый опыт, точно не пропадут», уверен Шпиглер.
