Розовые мечты

Кристиан Диор в своих мемуарах писал: «Я вижу платья везде, даже там, где их нет». Они были в его мечтах, и он сделал их явью. Это было ровно 70 лет назад. К своему юбилею французский дом моды Dior совместно с Музеем декоративных искусств в Париже подготовили выставку «Кристиан Диор — кутюрье мечты» — подробнейший вояж в историю дома в редких фотографиях, документах, письмах, фильмах, произведениях искусства и, конечно, платьях. Триста шедевров высокой моды, созданных не только самим Диором, но и его шестью последователями, от Ива Сен-Лорана до Марии Грации Кьюри, съедутся в Париж со всего мира. Среди участников-экспонентов — Музей Кристиана Диора в Гранвиле, парижский Музей моды, нью-йоркский Метрополитен-музей, лондонский Музей Виктории и Альберта, Музей де Янга в Сан-Франциско, а также редкие вещи из частных собраний. Кураторы — историк моды Флоранс Мюллер и директор Музея декоративных искусств Оливье Габе предупреждают: такой выставки у Dior еще не было.

Экспозиция начинается с самого Кристиана Диора (1905–1957), с его жизни до Christian Dior. С детства он мечтал стать художником. Тишина материнских садов в родном поместье в Гранвиле привлекала его гораздо больше деловых разговоров с отцом — успешным промышленником. Идти по его стопам сын не хотел, но родители настояли, и юноша поступил в лучшую во Франции школу политических наук Sciences Po. Он числился студентом с 1923 по 1926 год, однако вместо лекций целыми днями пропадал в музеях: из Лувра — в Музей декоративных искусств, оттуда — в Музей импрессионистов, а ночами веселился. Париж в эти годы, как известно, был праздником, и не только для Хемингуэя. В прославленном кабаре Le Bœuf sur le toit правил бал Жан Кокто, устраивал, как сказали бы сегодня, хеппенинги: один играет, другой поет, третий декламирует, и все в карнавальных костюмах. Диор не только придумывал их для друзей, но и сам обожал наряжаться. Еще одно место парижской богемной тусовки — бар Tip Toes, где под крылом композитора Анри Соге собирались члены «клуба»: Кристиан Диор, Макс Жакоб, Кристиан Берар. Выпивали, хохотали, пародировали. Эти театральные экзерсисы пригодятся Диору годы спустя, когда он, великий изобретатель new look, будет выступать в Америке, не зная ни слова по-английски.

Следующая глава выставки посвящена галерейной деятельности Кристиана Диора. Так и не окончив Sciences Po, в 1928 году вместе с другом Жаном Бонжаком он открывает художественную галерею. Отец помог деньгами при условии, что имя Диор не появится ни в названии, ни на вывесках. Место они выбрали лакомое, rue La Boétie, по соседству с Полем Розенбергом и другими крупнейшими маршанами того времени. Но тягаться с ними по части Пикассо или Миро друзья не очень-то и хотели, хотя картины мэтров у них тоже имелись. Вместо этого Диор продвигал молодых художников, своих друзей. Он открыл Леонор Фини, одним из первых в Париже устраивал выставки Сальвадора Дали, Альберто Джакометти, Александра Колдера. Кураторы экспозиции задались целью показать не просто «его» художников, но конкретные произведения, которые продавались в галерее. Например, макет спирального дома архитектора и друга Диора Хосе Эмилио Терри-и-Санчеса или скульптура «Ретроспективный бюст женщины» Сальвадора Дали.

В кризис 1929 года всем было не до искусства — Кристиан Диор отходит от галерейных дел, но с художниками не расстается. Его верные спутники Жан Кокто, Сальвадор Дали, Кристиан Берар были с ним и в 1947 году, когда он открывал свой дом моды. Больше других помогал Берар. В то время он был самым модным персонажем Парижа: и декоратор, и художник, и продюсер, — его повсюду звали, и все к нему прислушивались. Именно Берар придумал оформление бутика Christian Dior на авеню Монтень, предложив декорации в стиле «фривольных магазинов» XVIII века — прародителей больших универмагов, где торговали модным тряпьем, шляпами и перьями, а его картины висели в салоне. Но если интерьеры своего дома Диор еще мог кому-то доверить, то к платьям никого не подпускал. Коллаборации с художниками, моду на которые завела смелая Эльза Скьяпарелли, для Диора были невозможны. Потому что в Christian Dior есть только один художник — он сам.

Перед тем как стать модельером, Кристиан Диор набил руку на иллюстрациях. Придумывал рисунки для газет, например для Le Figaro. Делал эскизы для больших модисток и кутюрье. Ему часто заказывали костюмы для спектаклей и фильмов. Примечательно, что после создания своего дома моды он редко соглашался на работу в кино, не говоря уже о театре. Исключение делал только для любимых подруг. Так, Марлен Дитрих буквально заставила Альфреда Хичкока согласиться на Диора в его «Страхе сцены» (1950). Режиссер был категорически против, но Дитрих ему не оставила выбора. К слову, именно с выходом «Страха сцены» журналисты впервые заговорили о пора­зительном внешнем сходстве Диора и Хичкока. На выставке есть фотография, где кутюрье снят вполоборота, и их действительно не отличить.

«Взгляд Диора на моду — это взгляд объединителя, — считает Флоранс Мюллер. — Он оказался близок и понятен женщинам всего мира. Женственность Диор возвел в культ и попал в самое сердце, угадал наши желания. Отправной точкой он сделал фигуру и уже от нее создавал конструкцию, архитектуру (это слово мы часто употребляем на выставке), а конструкцию превратил в платье. В своих мемуарах он нередко пишет: я хочу заново изобрести „народное искусство“, art populaire, хочу помочь женщинам всего мира стать красивыми, почувствовать себя женственными. Это очень простая и универсальная идея».

Воплощением ее стал жакет Bar — икона новой женственности, силуэт, с которого начался new look, красивая легенда, доступная избранным. И это было возмутительно. Подумать только: послевоенные голодные времена, повсюду нищета и голод, во Франции еще покупали ткань по талонам, а Диор шьет роскошные платья, на которые требуются сотни метров ткани!

Впрочем, кутюрье, несмотря на свой скромный нрав, скандалов не боялся и платья свои в обиду никогда не давал. В 1954 году американская пресса набросилась на его платье Mazette. Из черной шерсти, отделанное норкой, оно было роскошным образцом диоровского H-силуэта. Журналисты же окрестили его «зеленой фасолью» (по-французски «фасоль» — haricot, по начальной H), которая не оставляет от женской груди и следа. Тогда Диор организовал пресс-конференцию, на которую пригласил пышногрудую актрису Джейн Рассел, и та на камеры продемонстрировала все прелести — и свои, и Mazette.
Вторая часть выставки посвящена последователям мастера. Впервые на ретроспективе Dior отдельного рассказа удостоились все шесть арт-директоров дома: Ив Сен-Лоран, Марк Боан, Джанфранко Ферре, Джон Гальяно, Раф Симонс, Мария Грация Кьюри, — у каждого своя галерея и культовые модели. Идея кураторов — показать, как дизайнеры, сохраняя идею Диора о французской элегантности, одновременно роскошной и сдержанной, находили для нее новые формы, созвучные времени.

После скоропостижной смерти Диора у руля самого богатого и влиятельного французского дома моды — а Dior в конце 1950-х обеспечивал половину французского экспорта люкса в мире — встает мальчишка, 21-летний Ив Сен-Лоран, и лихо берется за деконструкцию. Его первая коллекция «Трапеция» предвещает феминизм, а революционный стиль битников открывает дверь в высокую моду поп-культуре. Уважаемый респектабельный дом — и вдруг такие заигрывания с молодежной культурой, с символами байкеров. Фильм «Дикарь» Ласло Бенедека с Марлоном Брандо становится референцией. Сен-Лоран вдохновляется не маркизами и графинями, а ребятами из неблагополучных районов в косухах и на мотоциклах.

На смену Сен-Лорану приходит Марк Боан. Певец женственности и буржуазной красоты, он возвращает Dior в мирное русло классических традиций. Среди поклонниц его slim look — Грейс Келли и ее дочь принцесса Каролина. Почтенное спокойствие нарушит Джанфранко Ферре — свежая кровь в Dior, первый иностранец во главе французского дома. Строгий парижский шик он замешивает с итальянской страстью. Следом — вновь крутой вираж: Джон Гальяно делает ставку на британскую эксцентричность. Респектабельный дом сотрясают скандалы, один громче другого. Из этой мертвой петли Dior вырулил благодаря бельгийцу Рафу Симонсу. Дипломат и адепт минимализма, он вернул Dior женщинам, а затем и вовсе передал его в женские руки Марии Грации Кьюри, которая подбирает ключи к душам миллениалов. И вот вроде все те же пышные диоровские юбки — но из прозрачного тюля, из-под которого проглядывает спортивное белье; те же корсеты — но из кожи; и тот же жакет Bar — но надетый поверх простой майки. Мечта? Еще какая!

5 июля 2017 – 7 января 2018
Музей декоративного искусства
Париж