Масштабная реставрация (а по документам, «реконструкция с сохранением исторического облика памятника архитектуры ХIX века», стоившая федеральной казне 7,1 млрд руб.) длилась с 2013 по 2016 год и оказалась настолько деликатной, что многие ее результаты не бросаются в глаза. Мало кто, например, обращает внимание на северный фасад театра, выходящий на Неглинную улицу. После того как в 1986 году фундамент и стены здания в очередной раз пытались укрепить, наверху торчали мощные двутавры. Теперь их нет. Расчистили заложенные ранее ворота и витражные окна. «Сняв штукатурку, увидели витражи, — вспоминает научный руководитель реставрации Сергей Конев. — Вытащили их, очистили, восстановили и вернули на место».
Реконструкцию вела команда из ООО «Зарубежпроект». Эта компания, в частности, занимается реставрацией посольских зданий России за рубежом. Но «Зарубежпроект» был здесь субподрядчиком, в роли же подрядчика, ответственного за работы в комплексе, выступал выигравший все тендеры «Балтстрой».
Наивно полагать, что сегодня мы увидели Малый таким, каким его задумал Осип Бове, по чьему проекту архитектор Александр Элькинский перестроил в 1824 году расположенный на Петровской (ныне Театральной) площади особняк купца Варгина. При восстановлении объекта культурного наследия (Малый театр — памятник федерального уровня) всегда решается, какую дату из истории его бытования принимать за точку отсчета. В одном интервью директор Малого Тамара Михайлова признавалась, что театр могли привести к тому виду, который он имел в 1896-м или в 1919 году.
Но за образец взяли вариант 1948 года — тогда театр переделал архитектор Александр Великанов. Это было самым простым и, возможно, единственным выходом: от театра Бове к 1948-му оставалась только коробка, стоявшая к тому же на сложных грунтах, из-за чего фундамент расползался. Малый ведь построен над коллектором, куда в XIX веке убрали реку Неглинную. В конце 1920-х старый коллектор затампонировали, теперь он обходит здание справа. Заодно большевики захотели добавить старейшей драматической сцене Москвы имперского шика, которого не было в Малом театре даже в ту пору, когда с Большим его объединяла общая труппа (подземный ход между зданиями давно заложен, но реставраторы обнаружили вход в него). Театр, императорский по статусу, был купеческим по сути и по облику. Сталина это не устраивало. То, что выбор тогда пал именно на Великанова, представителя ленинградской (читай: петербургской) школы, скорее, плюс. Тонкий стилист, Великанов не тянул одеяло на себя, хоть и переделал фасад. В его неоклассике ничего нет от помпезного «сталинского ампира» — кажется, будто перед нами «родной» XIX век.
Это видно в декоре зрительного зала и Щепкинского фойе, во всех мелочах. Но денег после войны не хватало, и Великанов экономил. «Все двери в театре были разных эпох, — комментирует Конев, — а в особой ложе очень красивые двери оказались из фанеры. Где-то в дверях использована ткань, наклеенная на фанеру и покрашенная масляной краской. Какие-то детали оказались покрыты позолотой, а другие, по соседству — бронзовкой. То же самое касалось мебели, которая по большей части была в очень плохом состоянии, лепных украшений. Одинаковые фрагменты могли быть сделаны из дерева, папье-маше, какой-то мастики: в театре не стеснялись бутафории». Это понятно: назначение постройки определяло подход.
И теперь это так. К чести реставраторов, укрепив и осовременив здание, они с вниманием отнеслись и к разномастной отделке. Если какой светильник или ножки банкетки были ранее позолочены, позолоту обновляли, а нет — покрывали бронзовкой, как было.
Но главное, за что стоит их благодарить, — умеренность вмешательства в конструктивные элементы. Помните тесный гардероб Малого театра, вытянутый, как кишка? Его больше нет. Гардероб, как и Щепкинское фойе, расширили за счет пристройки со стороны внутреннего двора. Но весь двор не перекрыт. Зрители в полном восторге: «Даже цвет фойе остался прежним!» На самом деле ярко-синий цвет стал другим. При каждом ремонте цвет фойе чуть-чуть менялся, и потребовалось много усилий, чтобы вернуть сложный оттенок, который был. В зрительном зале, поскольку расписной плафон после очистки и скрупулезной реставрации заметно посветлел, цвета пришлось подбирать заново.
При этом места стало больше. Помимо того, что были расширены пространства для хранения декораций, появился подвальный этаж, по которому два служебных входа сообщаются друг с другом. Технический этаж возник и под кровлей — вместо пустого чердака. Вскрыв ограждение ярусов, реставраторы обнаружили до 30% утрат, но при восстановлении обошлись без разбора конструкций. Система вентиляции теперь имеет выходы под каждым зрительским креслом, а расстояние между рядами доведено до минимально допустимых сегодня 90 см. В театре можно наконец нормально сидеть и дышать.
