18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.

Больше не песочница

Куратор и критик Лиза Савина считает, что изменения в дизайне и номинациях главной государственной премии в области современного искусства развернули ее лицом к художественному сообществу

В моем идеальном мире процесс дистрибуции культуры происходит следующим образом. На сцену эмоциональных зависимостей выходит Пахом с песней «А жизнь — веселый карнавал», и сразу же начинается магия искусства: этот карнавал кружит, кружит, затягивает в себя воронкой новых и новых участников, а там, в центре воронки, стоит небольшая группа очень умных людей с пыльным мешком — и по голове потребителя культуры бабах! И потребитель культуры медленно оседает на стульчик работы Гоши Острецова, сделанный по забытым инопланетянами эскизам, и думает о смысле жизни и о том, что он сделал для хип-хопа в свои годы.

Справка

Лиза Савина — куратор, арт-критик («Афиша», Time Out), в прошлом галерист в Savina Gallery. Начала карьеру куратора в середине 2000-х годов с работы в фотогалерее Ars Magna, быстро зарекомендовав себя как один из наиболее деятельных представителей российской арт-сцены. Входит в топ-100 главных людей в российском искусстве по версии The Art Newspaper Russia. В 2013 году основала кураторское агентство Sparta. В конце 2016 — начале 2017 года под кураторством Sparta осуществлен проект фестиваля театра и перформанса «Глобус 2.0», который собрал около 20 спектаклей таких коллективов, как «Театр post», театр «Особняк», а также проекты фестиваля «Точка доступа», перформанс-платформы Уральской индустриальной биеннале и других. Лиза Савина также является куратором коллекции Bank M2M Europe (Riga).

Еще…

Но среднестатистический потребитель культуры вообще не очень способен навскидку отличить мокрое от коричневого и по умолчанию потребляет то, что успевает всплыть на поверхность. И драма его в том, что, как известно, на поверхность уверенно всплывают субстанции типа Никаса Сафронова.

В принципе, чтобы разобраться в том, что хорошо, а что — наоборот, существуют всякие премии и прочие поощрительные мероприятия. Они должны рассказывать потребителю культуры, чего за год наваяли, какой куратор самый умный, какой художник самый талантливый, что нового наросло, чего интересного за год написали, а кто вообще уже всю жизнь молодец и ему золотая медаль из нержавеющей стали, ковер и телевизор. В такой своеобразной разъяснительной политике этих премий кроется социальная миссия, потому что иначе все это искусство никому не нужно, кроме крохотной группы страшно далеких от народа людей.

Премий у нас таких четыре. Одна государственная — «Инновация», две частные — Премия Кандинского и Премия The Art Newspaper Russia, четвертая из Петербурга — Премия Курехина.

Премия Кандинского очень понятная. Простая процедура подачи, четко определенные критерии оценки. Предсказуемость попадания проекта в лонг-лист — процентов 90. Пока она не стала бесконечно повторять саму себя, казалось даже, что у нее самое человеческое лицо. И с точки зрения внутренней коллаборации, и с точки зрения репрезентации, и с точки зрения продвижения. Премия издания сконцентрирована на том, о чем пишет газета и довольно своеобразна с точки зрения номинаций: это в основном московские и внезапные зарубежные проекты. Премия Курехина — это такой бесконечный сиквел садомазохистской драмы «Гляжу в озера синие» — гениального перформанса Курехина же образца первой половины 1990-х. Никогда не знаешь, кто сейчас выйдет на авансцену и чем все это закончится. Потому что в жюри всегда есть какие-нибудь неоспоримые авторитеты, которые про «нехай гiрше, аби iнше». Тут есть своя сермяжная правда: не то чтобы в стране наблюдалось перепроизводство искусства — а повторяться не хочется.

Самым твердым орешком всегда была «Инновация», учрежденная Государственным центром современного искусства и заточенная преимущественно на свои проекты. «Инновация» — не о мелких телодвижениях, «Инновация» — о крупных мазках. У «Инновации» бывали заскоки. Например, победа в номинации «Визуальное искусство» группы «Война» в 2010-м. Ну, скажем так, мне было странно, что главной инновацией в искусстве признано известное слово на заборе. Тогда нужно было бы параллельно за вклад в искусство дать медаль Шнурову как человеку, который последовательно на протяжении многих лет занимается детабуированием обсценной лексики. Потом, правда, Ольга Шишко всем объяснила, что «инновационность в современном искусстве — это не дизайн, это не технологии, это не какой-то спецэффект, а концептуальная потребность в той или иной ситуации». А, как известно, концептуальная потребность написать слово из трех букв на любой плоской поверхности присутствует у каждого жителя этой страны. Я им, например, ручку расписываю. Тоже где-то инноватор.

Но самый страшный скандал постиг премию в прошлом году, когда было обнародовано решение убрать акцию Петра Павленского с поджогом дверей известного здания на Лубянке. Я никогда Павленского, мягко говоря, не любила, мне как-то всегда было понятно, что главным движком этого художника является страшная жажда славы, и политический акционизм здесь только спекулятивное средство для достижения этой цели, и он пойдет на все в буквальном смысле, как и вышло. Но сейчас не об этом. Прошлогодний конфликт ясно показал, что нужно что-то менять. Ну не может государство давать государственную премию за попрание государственных устоев! Это было бы, конечно, смело, но не очень логично. Даже попахивало бы проституцией. И наверное, не очень этично брать приз прямо из лап кровавого режима. Но арт-сообщество неистовствовало, и стало очевидно, что в «Инновации» надо что-то менять.

Пока произошедшие перемены мне видятся позитивными. У премии наконец-то появились нормальный логотип и сайт, сделанный, кстати, великим Шелютто. Стал более внятным лист номинаций. Сомнительное с точки зрения формулировки «Визуальное искусство» разнесли на «Проект года» и «Художника года». «Художника года», кстати, нет ни в одной отечественной премии, а номинация такая напрашивалась уже давно. Номинация «Теория, критика, искусствознание» тоже разделена и преобразована в «Образовательный проект» и «Книгу года» (номинация «Книга года» учреждена фондом U-Art и имеет отдельный экспертный совет и отдельную денежную премию размером 300 тыс. руб. — TANR), что выглядит, опять же, разумным, потому что позволяет: а) смотреть на вопрос шире; б) уделить внимание крутым образовательным проектам (например, тому же Arzamas, хотя его в номинантах нет, зато есть сарабьяновский Центр авангарда в Еврейском музее и пермская «Лаборатория современного зрителя», которую курирует Теодор Курентзис); в) выйти за рамки узкоспециализированного сообщества, которое вообще довольно герметично во всех смыслах и от энтропии защищается всеми доступными способами — поведение, достойное интеллектуала и неприемлемое для культуртрегера. Некоторые переживают из-за того, что в жюри появился чиновник, но чиновник появился профильный, молодой и прогрессивный. И вообще (это прозвучит, наверное, крамольно для инсайдера), чиновник — это не диагноз, тем более что иногда очень нужен сторонний взгляд. Это я как человек, проведший четыре года в жюри мультипликационного фестиваля среди сумасшедших аниматоров, говорю.

Среди проектов мое сердце больше всего греет, конечно, эрмитажный Фабр. Не только потому, что я знаю, чего стоила конкретным людям, работающим в конкретном музее, вся эта битва с воинствующим мракобесием, но и потому, что проект получился действительно крутой: интеграция современного искусства в, казалось бы, незыблемый контекст музея создает аберрацию, просто необходимую для переосмысления системы приоритетов. Тут, кстати, хотелось бы отметить еще один позитивный момент: «Инновация», кажется, перестала быть песочницей для ГЦСИ. Раньше большая часть номинированных проектов была так или иначе связана с деятельностью институции, теперь их стало меньше, и, может быть поэтому, появилось ощущение, что премия развернулась лицом к художественному сообществу в целом, а не только к причастным.

В общем, я буду «топить» за Фабра и кураторов «Жизни живых» — проекта тонкого, ироничного и очень-очень настоящего. Про нерв жизни в теле города, про то, что происходит здесь и сейчас. А жизнь — веселый карнавал.

Самое читаемое:
1
Пушкинский музей объявил о ребрендинге
Логотип и фирменный стиль ГМИИ им. А.С.Пушкина обновились через 12 лет после предыдущего ребрендинга. Визуальный стиль музея разработан агентством «Супрематика»
17.09.2024
Пушкинский музей объявил о ребрендинге
2
В лавовом туннеле в Саудовской Аравии нашли редкие образцы древнего искусства
Археологи делают вывод, что причудливые природные убежища использовались людьми 5–7 тыс. лет назад — правда, не в качестве жилища, а как перевалочные пункты. Наскальные рисунки помогают пролить свет на многие доисторические обстоятельства
25.09.2024
В лавовом туннеле в Саудовской Аравии нашли редкие образцы древнего искусства
3
Пушкинский продолжает возвращать экспозицию к «новому старому» виду
Реэкспозиция, начавшаяся весной этого года, в своих контурах восстанавливает развеску в залах ГМИИ, существовавшую десятилетия. Осенью пришел черед залов итальянского и голландского искусства на первом этаже
23.09.2024
Пушкинский продолжает возвращать экспозицию к «новому старому» виду
4
«Вы должны ходить по краю»: умерла Ребекка Хорн
Немецкая художница, скончавшаяся в возрасте 80 лет, прославилась новаторскими концептуальными исследованиями человеческого тела в скульптурах, фильмах, перформансах и фотографиях
09.09.2024
«Вы должны ходить по краю»: умерла Ребекка Хорн
5
Потерянное за океаном — нашлось, забытое в России — вспомнилось
Два фотоальбома, вышедших один за другим, приурочены к 80-летию Уильяма Брумфилда — американца, который полвека посвятил архитектурным съемкам в России, но начинал когда-то с видов глубокой заокеанской провинции
04.10.2024
Потерянное за океаном — нашлось, забытое в России — вспомнилось
6
«Гараж» впервые показывает свою коллекцию
Музей «Гараж» представил коллекцию советского и российского искусства 1980–2020-х годов в проекте «Открытое хранение. Пролог». Тут можно найти работы разных жанров — от больших инсталляций до «книги художника»
18.09.2024
«Гараж» впервые показывает свою коллекцию
7
Цирк, да и не только: что ждет легендарное здание на Воробьевых горах
Среди условий конкурса на новую архитектурную концепцию Большого Московского цирка значится увеличение площади объекта с нынешних 3 тыс. кв. м до 80 тыс. Приведет ли это к исчезновению уже существующего сооружения, пока неизвестно
23.09.2024
Цирк, да и не только: что ждет легендарное здание на Воробьевых горах
Подписаться на газету

Сетевое издание theartnewspaper.ru
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-69509 от 25 апреля 2017 года.
Выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Учредитель и издатель ООО «ДЕФИ»
info@theartnewspaper.ru | +7-495-514-00-16

Главный редактор Орлова М.В.

2012-2024 © The Art Newspaper Russia. Все права защищены. Перепечатка и цитирование текстов на материальных носителях или в электронном виде возможна только с указанием источника.

18+