Очередной — вслед за запомнившимся всем «Актуальным рисунком» 2014-го и «Новыми рассказчиками в русском искусстве» 2015 года — выставочный проект отдела новейших течений Русского музея во главе с Александром Боровским мог появиться еще в прошлом году, но открылся только сейчас. Кураторы — сотрудники отдела Ирина Карасик и Владимир Перц — собрали работы более 50 современных художников, чтобы показать искусство, определенное ими как «новый русский формализм».
Одно из главных свойств всякой структуры — ее тотальность, поэтому в залах выставки особенно сильно ощущение тесноты. Многие художники представлены на «Структурах» таким количеством и составом работ, что может получиться маленькая персональная выставка: Кириллу Александрову, Владимиру Наседкину и Татьяне Баданиной отведено по целому залу. В других — удивляющее соседство художников разных поколений: Вячеслав Колейчук рядом с работами Ольги и Олега Татаринцевых, Тиграна Малхасяна. В таком смешении эпох, проводимом кураторами как принцип, встречаются удачи: живописи Александра Дашевского идет близкое соседство с работами Витаса Стасюнаса — это две очень различные «Недвижимости», хрущевская и новостройки последних лет, но структура отечественного домостроительства, запечатленная художниками, не изменилась. Архитекторы и художники с архитектурным бэкграундом — от Юрия Аввакумова до Гарри Файфа по алфавиту — выделяются отчетливее всего. Но все же «Структуры» стали бы гораздо яснее, если бы Игорь Шелковский с Михаилом Шварцманом не были экспозиционно оторваны от Лидии Мастерковой и Франциско Инфанте на несколько залов. Проявить структуру способна четкая хронологическая последовательность, связывающая искусство с интеллектуальными увлечениями времени — такими как структурализм тартуской семиотической школы, в конце 1970-х влиятельный в самой широкой гуманитарной среде, не исключая и художников.
Кураторы находят исторические корни показанного искусства в творчестве Павла Филонова, Владимира Стерлигова и его школы — структура была для них прежде всего органическим явлением. Можно мысленно дополнить выставку и другими пропущенными на ней именами — русских конструктивистов и прежде всего Александра Родченко не только с пространственными конструкциями 1920-х годов, но и с фотографиями сталинских парадов. И все равно для «чистого формализма» в истории отечественного искусства очень мало места: оп-арт и минимализм не развиты и не были укоренены в традиции, концептуализм нашел свое выражение совсем в других формах, недаром получив эпитет «романтический». Впору признать, что национальное чувство формы в России противоположно структуре, точно так же, как русское социальное чувство сопротивляется любому навязанному извне порядку.
