Экспозиция, подготовленная к 125-летию со дня рождения художника и 20-летию самого музея, претендует на глобальный охват: живопись, фотография, дизайн, полиграфия, работы для театра и кино занимают три этажа музея. В организации выставки (кураторы — Ольга Свиблова и Александр Лаврентьев) приняло участие более десяти музеев: помимо МАММ, – Третьяковская галерея, Русский музей, ГМИИ и другие.
То, что сделал Александр Родченко, и сегодня поражает своей смелостью. В какой бы сфере ни работал художник, он шел на шаг дальше, чем его коллеги. Уже в ранней беспредметной графике взял в руки циркуль и линейку — ранее неприемлемые даже для авангардистов. А чуть позже пытался соперничать с главным радикалом Казимиром Малевичем. Картина Черное на черном (1918) — это дерзкий ответ белым фигурам на белом Малевича, где Родченко противопоставляет «духовной живописи» основателя супрематизма материализм плоскости картины. В 1921 году конструктивисты и вовсе объявили живопись буржуазным явлением и посвятили себя производству вещей.
Похоронив живопись, Родченко делает объекты из простых геометрических форм, разворачивающихся в пространстве. Оригиналы не сохранились — на выставке их реконструкции, выполненные внуком художника Александром Лаврентьевым. Однако Родченко недолго делает абстрактные конструкции. Как и другие конструктивисты, он ищет применение своего таланта на благо миллионов. Работая в рекламе, плакате, дизайне, театре, кино, он воплощает в жизнь главную утопию авангарда — преображение старого мира.
К фотографии Родченко пришел не сразу. До того, как взять в руки фотоаппарат, он делал фотомонтажи. В фотографии же чуть ли не с первых шагов он начал изобретать новые приемы, главным из которых стал его неповторимый резкий ракурс. Если начальные опыты с портретами шли бок о бок с мировыми тенденциями, то в съемке архитектуры Родченко не было равных. Композицию кадра он строит с той же смелостью, что и в беспредметной картине. А шестерни и валы завода АМО, снятые крупным планом, превращались в абстракцию, предвосхищая гиперреализм. К ней стремились и снимки 1930-х. Участники спортивных маршей и парадов, выстроенные в строгие шеренги, мало отличались от заводских шестеренок. Последние работы Александра Родченко посвящены цирку и балету. Подвергнутый остракизму, он возвращается туда, откуда вышел, — к сцене. Для художника, чье детство прошло в театре, где его отец служил бутафором, сцена ассоциировалась с домом. Поздняя живопись Родченко кажется отступлением в прошлое к отринутой более десяти лет назад фигуративности, однако некоторые его композиции вплотную приближаются к абстрактному экспрессионизму. Акварель Кому это нужно? — Никому (1948) удивительно напоминает ранние картины Джексона Поллока, о существовании которого Родченко вряд ли мог знать.
