Художественная осень в Версале вышла неприятно жаркой. Одно из главных произведений выставки Аниша Капура в третий раз стало объектом нападения. Речь идет о «Грязном угле» (Dirty Corner), огромной воронке из покрашенного суриком металла, расположенной на главной оси перед Большим прудом. В интервью накануне открытия Аниш Капур назвал работу Вагиной королевы. Общественность напряглась: «Вагина, говоришь? Ну-ну».
17 июня «Грязный угол» обдали из ведра желтой краской. Был большой скандал, об этом написали все газеты. Но, поскольку никто так и не признался в содеянном и не выступил с манифестом, даже спорить о символике желтой краски не стали. «Грязный угол» отмыли, но 6 сентября камни, входящие в инсталляцию и окружающие капуровскую железяку, были расписаны разными сентенциями вроде «La reine sacrifiée, deux fois outragée» («Замученная королева оскорблена дважды») и выпадами против еврейского засилья — то ли в искусстве, то ли, бери выше, в Версале. Поддержку художнику выразили последовательно директор Музеев Версаля Катрин Пегар, министр культуры Флер Пеллеран и, наконец, сам президент Франции. Вмешательство Франсуа Олланда вызвало, правда, язвительные комментарии насчет того, кто в каждой бочке затычка.
Гордый Аниш Капур сказал, что не замажет ни одной надписи и пусть тому, кто это сделал, будет стыдно навсегда: «Я не позволю смыть следы этого акта насилия и нетерпимости. Теперь „Грязный угол“ будет отмечен ненавистью, и я сохраню на нем эти шрамы в память об этой отвратительной истории».
В результате 12 сентября работу украсили очередной надписью «Respect art as u trust God» («Уважай искусство, как Господа»). То ли упрек Капуру, который художественное поставил выше божественного, то ли возражение предыдущему оратору, монархисту-антисемиту.
На сей раз художник был напуган и обратился к властям с просьбой защитить его работу: «В эту опасную эпоху, когда произведения всех времен становятся объектом ненависти, наша обязанность — сохранить скульптуру в Версале до завершения выставки».
И не стоит заблуждаться, что этот скандал художнику хоть чем-то выгоден. Его обвиняют то в рекламе, то в антирекламе (в чем, кстати, он давно не нуждается), но это совершенно не в интересах автора. Зачем ему заранее напрягать дирекцию других музеев, в которых намечены расписанные на годы вперед выставки? Думаете, им охота спорить с идиотами? Тот же Версаль, после того как публика морщила нос перед выставленными в залах работами Такаси Мураками, отказался в 2012 году разместить «Невесту» Жоаны Вашконселуш — люстру, сделанную вместо хрустальных подвесок из гигиенических тампонов.
Скандал с «Вагиной королевы» напомнил историю, произошедшую год назад в другом знаковом месте Парижа — на Вандомской площади. К открытию FIAC там установили работу американца Пола Маккарти. В мэрию тут же стали трезвонить неизвестные, потому что зеленая надувная скульптура напомнила им секс-игрушку. 69-летний классик современного искусства этих аналогий не отрицал. В конце концов, каждый видит в искусстве то, что ему ближе: кто — зеленую елку, кто — анальную пробку.
Но в итоге сначала неизвестный хулиган повысил градус дискуссии, набросившись на старого человека с кулаками. А потом ночью злоумышленники перерезали воздушные шланги и сдули произведение, стоявшее рядом с Вандомской колонной, похожей, если присмотреться, вообще бог знает на что.
Нападения на искусство, которые происходят в Версале, Париже или Москве, выглядят по-разному. Но, под каким бы флагом это ни делалось: монархическим, антисемитским, религиозным, — они имеют одну и ту же причину. Люди, которые на это идут, не в состоянии оценить искусство по его законам. Они спорят не о сущности произведения, не о его пластике, масштабе и цвете, — они готовы уничтожать произведение за его название.
Современное искусство поощряет своих противников тем, что часто склонно к провокации. В этом его сущность, но, начав провоцировать толпу, трудно остановиться. Капур обмолвился о «вагине королевы», и люди ничего иного в его работе больше не видят. Они цепляются к словам и отвечают на уровне слов, сопровождая свои слова ударами.
К тому же они перестали стеснятся того, что им не нравится современное искусство. Они проклинают его в голос. И простые прохожие, у которых чешутся руки, и известные маршаны, которые начинают говорить о том, что после Пикассо, Бэкона и Кляйна искусства нет, а есть лишь надувательство в духе Маккарти.
Им возражают в основном профессионалы, находящиеся внутри этого искусства, а им мало веры как лицам заинтересованным. Но, мне кажется, дело не в том, что публике не нравится современное искусство. Ей не нравится искусство как таковое, потому что оно не всегда литературно. Не всегда художника удается поймать на слове. Люди испытывают желание заставить замолчать все, что кажется непонятным и неприятным.
Люди сейчас не в состоянии пережить, когда их задевают каким бы то ни было сложным способом. Идеи автора должны быть однозначными, если нет — можно переходить к рукоприкладству. Это, конечно, свидетельствует о том, что современное искусство возвращает себе утраченный бунтарский дух. Оно идет в первых рядах и получает первые удары. Но в этой истории есть и кое-что новое.
Переписка, организовавшаяся вокруг работы Капура и даже прямо на работе Капура, — пример материализовавшихся комментариев к произведению. Капур заявил, что они останутся, — и это его право как автора. В то же время никто не имеет права открыто выставлять антисемитские лозунги, и, несомненно, вскоре появятся оскорбленные оскорбителем, которые потребуют эти надписи убрать.
Интернет дал публике голос и право на реплики. Прочитайте их в конце каждой статьи, ужаснитесь и подумайте, что рано или поздно любые слова превращаются в дело. Комментарии выходят на природу и пишутся краской на камне.
