Максим Левченко: «Не жить же одним архивом и только Иосифом Бродским!»

Музей «Полторы комнаты» стал одним из самых популярных за последние годы. Вам удалось уладить казавшийся неразрешимым «квартирный вопрос» и наконец обратить в реальность давние разговоры о музее поэта. Но ведь до этого Иосиф Бродский был не то чтобы вашим героем?

Совсем нет. Это случайная история. Однажды небольшой компанией мы гуляли по Петербургу. Оказавшись у дома Мурузи, вспомнили, что здесь жил Иосиф Бродский. Потом я написал в соцсети небольшую заметку, поражаясь тому, как это в нашем городе до сих пор нет музея Бродского. Заметку прочитал искусствовед Михаил Исаевич Мильчик, друг Бродского, еще в 1999 году для создания музея начинавший выкупать комнаты в этой коммунальной квартире.

Мы встретились. Мильчик попросил помочь с ремонтом небольшого хозяйственного помещения, где хранился архив поэта. Расспрашивая о деталях, я узнал о тяжбе с неуступчивой соседкой Бродских, Ниной Васильевной Федоровой. Меня как-то зацепила эта большая тема, на удивление оказавшаяся никем не занятой. Потихоньку втянулся в работу, которая стала в конечном итоге жизненным проектом.

Но, как видно, теперь вы решили расшириться вокруг мемориального пространства. К «поэтическим» квадратным метрам успели прибавиться книжный магазин «Конец прекрасной эпохи» и китайская закусочная «Пища династии Минь».

Все перечисленное — проекты замечательного архитектора Александра Бродского, однофамильца поэта, члена команды музея — нашего счастливо сложившегося союза людей с невероятным опытом, где все понимают друг друга и рады работать вместе. В 2023 году в команду в качестве главного куратора влилась Марина Лошак и сильно повлияла на мое видение, в частности видение стратегии музея. Встал вопрос о том, как нам развиваться дальше. Не жить же одним архивом и только Иосифом Бродским! Исключительно архивные выставки ограничивают возможности. Даже если к Бродскому прибавить новых персонажей, большого количества выставок не сделаешь.

Наш музей так устроен, что в основном его пространстве экспозиции с современным искусством проводить невозможно. Но хотелось взаимодействия именно с современными художниками и теми, кто работал в 1960-х годах. По счастью, нашлась квартира № 7 на четвертом этаже того же дома Мурузи. Войдя через парадную на Литейном проспекте, мы поняли, что квартира идеально подходит.

Теперь квартира № 7 будет постоянным местом проведения временных выставок музея «Полторы комнаты»?

Таковым она стала уже с конца 2024 года. Ремонтом мы вывели жилплощадь из весьма тогда плачевного состояния и открыли первую выставку — «КВ-7. Михаил Рогинский» со шпалерной развеской 232 работ художника.

Почему решили начать с Рогинского?

Работы Михаила Рогинского я, конечно, видел в Третьяковке. Его знаменитую «Красную дверь». Но все-таки Рогинский казался мне относительно недооцененным художником, причем он же и один из важнейших художников второй половины XX века. Возможно, репутации мешали споры наследников, которые не могли поделить права на его работы.

Я стал изучать, открывать для себя что-то новое. Мне нравились работы Рогинского — настроением, абстрактностью, простотой своей. Изображая самые примитивные бытовые вещи, фигуры людей, фасады домов, он очень точно фиксирует именно свое время, которое отчасти время моего детства и юности.

На одном маленьком аукционе я нарвался на натюрморт с капустой за совсем какие-то небольшие деньги. Меня потрясло то, как всего одним мазком можно передать форму и настроение. Постепенно собрал почти 40 работ Рогинского. Коллекционер Денис Химиляйне привел меня на склад в промзоне на окраине Москвы, где хранились работы Рогинского после смерти его вдовы Лианы.

И тут у меня появилась идея персональной выставки, первой в Санкт-Петербурге за 20 лет, которая, как мне думается, открыла художника по-новому. Интерьер квартиры № 7, тогда еще со строительными светильниками, абсолютно совпал с Рогинским.

Вы считаете себя коллекцио­нером?

Не считаю. Сильно разделяю музейную коллекцию и свою. Двигаюсь потихоньку по этой витиеватой дорожке, обучаюсь, приобретаю насмотренность.

Музей и я, как имеющий к нему отношение, — мы ведем вполне осознанную коллекционерскую работу. По крупицам собираем материалы, связанные с Иосифом Бродским. Что-то нам передают наследники, что-то покупаем. Например, на аукционах в поддержку журнала «Звезда» постепенно приобрели ранние, ссылочные, рисунки и автографы Бродского 1960-х годов. Из этого материала в свое время могут получиться выставка и книга с научным аппаратом.

В моей коллекции появился ряд работ Олега Кудряшова, также не до конца раскрытого и оцененного художника из плеяды имен второй половины XX века. Его большим поклонником является Александр Бродский. Творчество Кудряшова оказало на него, еще школьника, мощнейшее влияние. В конце октября открыли выставку «КВ-7. Олег Кудряшов». Показываем большие и маленькие работы художника в технике сухой иглы, воссоздали его мастерскую. Причем пройдут даже две его, параллельные, выставки, абсолютно разные.

Где же будет вторая?

В Зеленогорске, на бывшей территории Дома творчества «Архитектор», у нас есть так называемый Белый дом. Его также спроектировал Александр Бродский. В отличие от «КВ-7» с кирпичными стенами, здесь чистое, светлое пространство. Площадь Белого дома в полтора раза больше. Классическое выставочное пространство, где на стене одна-две картины, а не шпалерная развеска. Белый дом позволяет представить другой взгляд на художника — взгляд коллекционера. Мы уже попробовали этот фокус на Рогинском: в Белом доме состоялась его вторая выставка. Экскурсии там проводились в определенном режиме, по предварительной записи. Такой контраст позволяет более объемно посмотреть на художника и сделать какие-то выводы.

А вот еще в «КВ-7» совсем недавно проходила выставка Виктора Пивоварова «Речь о пролитом молоке». Появление этой книги полностью ваша инициатива. Правильно ли я понимаю, что выставка дала начало целой серии проектов, связанных с «книгой художника»?

Признаюсь, о «книге художника» мне рассказала Марина Лошак, большой знаток этого жанра. С подачи одного из сотрудников музея случайно на провинциальном российском аукционе купили экземпляр книги Антони Тапиеса к тексту Бродского «Римские элегии». Потом узнали, что есть Winter — книга Георга Базелица по поэзии Бродского. Купили экземпляр и в прошлом году показали его на выставке. В архиве Анатолия Генриховича Наймана, который мы тоже приобрели, оказалась книга Эдуарда Штейнберга со стихотворением «Персидская стрела». Потом было сделано предложение Виктору Пивоварову, от которого он не отказался. Так и появилась «Речь о пролитом молоке» — книга по стихотворению Иосифа Бродского, вошедшему в его «Рождественский цикл».

В ближайших планах, после Олега Кудряшова — выставка книги Антони Тапиеса. Хотим развивать эту тему, идти на риск, продюсировать создание новых «книг художника». Скажем, каждый год делать по новой книге. Прекрасная история, хороший выставочный материал, и опыт работы с художником. Создание чего-то нового тоже музейная деятельность.

Кстати, в этом году в деятельность музея «Полторы комнаты» вошел театр. Непосредственно в мемориальном пространстве были построены декорации. В день памяти Иосифа Бродского, 28 января, прошел спектакль «Мрамор» по его пьесе, и эту постановку онлайн смогла посмотреть большая аудитория. Будут ли другие?

Музей, конечно, не театр, но, когда начинаешь для него что-то специально придумывать, получается волшебство. «Мрамор» вполне успешный опыт еще и потому, что спектакль был задуман конкретно для этого места. Следующая постановка — пьеса Иосифа Бродского «Демократия!». Ее готовит для музея тот же режиссер, что ставил «Мрамор», — Евгений Цыганов, игравший в нем роль Туллия Варрона.

От редакции:
Евгений Цыганов исполняет также главную роль в спектакле «Всё тут», созданном при поддержке музея «Полторы комнаты». Показы пройдут на парковке ТЦ «Европолис Ростокино» на проспекте Мира в Москве 23 декабря, 9 и 10 января.