Искусство для жизни

За более чем 20 лет работы компании Soho Jewelry Group ювелирные бренды, которые она представляет, уверенно закрепились на российском рынке. Но бизнес-процессы в современном мире быстро меняются.
Как на это реагирует индустрия?

Ювелирный рынок потряхивает довольно часто. За все время нашей работы — а это 22 года — чего только не случалось! Многое переворачивалось с ног на голову не раз и не два. Ощутимые коррективы в бизнес-процессы внесла пандемия. В период локдауна, когда мы не могли встретиться с партнерами и участвовать в выставках, а двери нашего бутика, как и у всех прочих, были закрыты, мы не сразу поняли, как быть дальше. Но мало кто знает, что ювелирный бизнес быстрее остальных выходит из кризисов. Потому что драгоценные камни и металлы всегда дорожают. Даже при небольших колебаниях в коротком промежутке времени все равно вдолгую будет наблюдаться стабильный и ощутимый рост. Люди вкладываются в эти активы в турбулентные времена: это надежная инвестиция. Так что из пандемийного периода, как бы ни было сложно вначале, мы в итоге вышли со значительным плюсом.

Санкции последних трех лет так или иначе коснулись всех, но, на мой взгляд, от них больше потеряли западные бренды, которые лишились российского покупателя. Европейские и американские марки не имеют возможности работать с Россией, как прежде, даже если очень хотят. А ведь есть и другая часть мира — азиатский и ближневосточный рынки, которые сейчас сильно поднялись. Но главное, наш собственный рынок самодостаточен. У нас есть все: и добыча, и огранка, и дизайн, и тонкая работа ювелиров, и официальные каналы продаж.

Последнее событие, которое повлияло на мировую ювелирную индустрию, — это появление лабораторных камней. Они сыграли свою роль в ценообразовании всего рынка, особенно в сегменте самых популярных размеров бриллиантов — от 1 до 3 карат. Это не коснулось крупных драгоценных камней, потому что здесь всегда был и остается особенный спрос. Постепенно ситуация на рынке выровнялась, лабораторные камни заняли свою нишу. Хотя в России интерес к ним так и не стал заметным, к тому же в нашей стране такие образцы официально не признаются драгоценными. Как показала практика, все в итоге уравновешивается, а натуральные материалы просто продолжают расти в цене.

Вкусы аудитории изменились за последние годы?

Скажем, в 2007–2010 годах ставка была на самое модное, самое популярное — это была мировая тенденция. Когда у нас появился Shamballa Jewels, за украшениями этого бренда в бутик буквально стояла очередь. Был период, когда на пике популярности находились украшения Repossi или Chantecler. Еще десять лет назад все хотели носить множество браслетов на руках и цепочки с символичными подвесками — нечто броское, дерзкое. А потом резко переключились на украшения с крупными, значимыми драгоценными камнями. Такие изменения происходят постоянно, и просто нужно быть к ним готовыми.

Ваша собственная линия Soho Jewelry существует как регулярная марка или, скорее, как ателье?

Soho Jewelry — это именно ювелирное ателье. Мы создаем изделия на заказ в рамках актуальной классики. Что стоит за этим понятием? Современный взгляд на драгоценные камни: меньше металла, больше фокус на сам камень с применением технологий, которые модернизируют давно известные приемы. Скажем, невидимая закрепка, invisible setting, существует почти 100 лет, но ее использование всегда было небезопасным для целостности камня и требовало высочайшего мастерства. Нынешние технологии максимально оберегают камень от повреждения. Пару десятилетий назад дом David Morris представил коллекцию украшений Rose Cut, смысловым центром которой стала огранка бриллианта «роза». Она была разработана еще в XVIII веке и почти не использовалась в XXI веке, так как считалась старомодной, — а бренд усовершенствовал ее и вернул в ювелирное искусство.

Сейчас очень актуальны смелые сочетания. Одно время в моде было подобие стиля tutti frutti, когда в одном украшении собирали множество разноцветных кабошонов. Его потеснили контрастные сочетания драгоценных камней уже классических огранок, которые раньше встречались нечасто: желтый с зеленым, синий с розовым. Например, сапфир с изумрудом или изумруд с рубином. Это ново, но очень красиво и долговечно, ничто не мешает этим сочетаниям существовать и дальше.

На сайте Soho есть раздел «Благотворительность». Как в этой сфере задействована ваша компания?

Благотворительность всегда была частью нашей социальной ответственности, но не в таком масштабе и не так структурированно, как сейчас. Если конкретнее, то год назад мы подключились к поддержке Центра развития инновационной хирургии, автономной некоммерческой организации в сфере развития медицины и науки при ФГБУ «НМИЦ хирургии им. А.В.Вишневского» Минздрава России. Как это часто бывает в благотворительности, со специалистами центра меня свела личная ситуация. И я была искренне восхищена высочайшим профессионализмом хирургов. Костяк центра составляют врачи, которые получили мощнейшую базу знаний еще в советские времена, это гении отечественной хирургии, звезды в своей профессии.

В центре сразу внедряются все передовые технологии, идет интенсивное обучение всему инновационному в хирургии. Но поддерживать этот высокий уровень весьма затратно. Государство делает очень многое, но его возможности не безграничны. Во всем мире любой первоклассный госпиталь на 80% живет на спонсорские инвестиции. Если мы хотим получать передовой уровень медицины и достойные сопутствующие условия у себя на родине, то сами должны задуматься и позаботиться об этом сегодня. Ради развития и процветания этого уникального медицинского учреждения мы и придумали благотворительное мероприятие «Лучшая Ёлка 7.12».

Результаты аукциона оправдали ваши ожидания?

Поскольку это был самый первый аукцион, мы не могли знать наверняка, как он пройдет. Но все же рассчитывали на высокий результат: практически все лоты изначально были дорогостоящими предметами. И год назад, и сейчас Soho Jewelry Group вкладывает много усилий и финансов в то, чтобы мероприятие оставляло ощущение чуда, которого все так ждут в декабре, а лоты оказались для приобретателей действительно особенными. Я была поражена тем, какие удивительные люди меня окружают и как все охотно поддержали нашу инициативу: и художники, и галереи, и различные компании предоставили лоты на аукцион совершенно безвозмездно. В итоге мы собрали 120 млн руб., которые за прошедший год позволили центру реализовать много важного и необходимого.

Что вошло в топ-3 по продажам на аукционе?

Самым дорогим лотом стала фотография Наума Грановского: она ушла за 25 млн руб. На втором месте — скульптура Кати Емельяненко: 20 млн руб. Первый — классика советской фотографии, второй — актуальное абстрактное искусство. Оба автора есть и в моем личном собрании. Как коллекционер со стажем, я стремлюсь к тому, чтобы арт-лоты на аукционе были действительно весомыми произведениями и пополнили чье-то частное собрание, а сам аукцион, возможно, повышал востребованность тех или иных авторов на отечественном арт-рынке. На третьем месте оказался браслет David Morris как раз из упомянутой коллекции Rose Cut: ставки на него достигли 12 млн руб.

А вот самым интригующим лотом оказался «Черный ящик» от Soho Jewelry. Люди торговались за этот лот, не зная, что находится внутри. Когда прозвучала финальная ставка — 7 млн руб., из этого ящика достали нашу изящную шутку — репку, приклеенную на планшет с помощью серебряного армированного скотча. Такой русский, доморощенный вариант скандального банана Маурицио Каттелана. Конечно, все от души посмеялись, после чего приобретатель получил сертификат на те же 7 млн на покупку в нашем бутике.

Для второго по счету аукциона готовится что-то особенное?

Безусловно. По нашим прогнозам, топ-лотом может стать работа Recycle Group, которая была специально создана для «Лучшей Ёлки 7.12», — скульптура «Девушка из сети» из пластиковой сетки в их фирменной технике термоформовки. Но, помимо этого, мы задумали еще много интересного, интригующего. Всего раскрыть пока не могу. Андрей и Егор (Андрей Блохин и Георгий Кузнецов, участники Recycle Group. — TANR) также делают скульптуру для нашей выставки в Грибоедовской гимназии.

Выставка «Он в воздух бросает, и ловит он сразу двенадцать шаров», которую вы придумали и организуете в школе № 1529 вместе с галеристом Наталией Грабарь, — необычное мероприятие. Как минимум потому, что это закрытая экспозиция, доступная только ученикам, их родителям и сотрудникам школы. При этом в ней участвуют очень известные современные художники. В чем смысл этого проекта?

Смысл простой: приобщить детей к искусству, раскрыть в них творческий потенциал. Это старейшая школа в Москве — ей более 120 лет. Она находится в здании в стиле модерн, которое было построено архитектором Иваном Кузнецовым, и потому очень красивая и внутри, и снаружи. Нам в голову пришла идея как-то нетривиально разнообразить жизнь наших детей (моя дочь тоже учится в этой школе). Выставка разместилась в парадных залах сразу на нескольких этажах, то есть мы фактически на два месяца превратили школу в музей современного искусства. Помимо самой экспозиции на тему сферы и новогоднего шара, проходят образовательные программы, в которых мы задействовали старшеклассников в качестве медиаторов: они выступают в роли экскурсоводов для младших учеников. Мне кажется, это очень классный и в то же время полезный опыт для всех 700 учащихся школы. Среди учеников с первого по седьмой класс прошел конкурс рисунка на заданную выставкой тему, и результаты их творчества выставлены рядом с работами именитых художников. Вот такая 100%-но социальная инициатива.

Какие художники представлены в экспозиции?

Список получился впечатляющим. Кроме уже упомянутых Recycle Group и Кати Емельяненко, в экспозиции представлены работы Александры Паперно, Павла Пепперштейна, Виктора Пивоварова, Ульяны Подкорытовой и многих других. А художник Ростан Тавасиев будет проводить мастер-классы не только для детей, но и для их родителей.

По этой выборке сразу видно, что вы опытный коллекционер. Как давно сами начали собирать искусство? С чего началась ваша коллекция?

Моя коллекция началась где-то лет 20 назад. Может, чуть больше. Сначала это были, скорее, стихийные покупки. Я, конечно, не решила в одночасье, что вот сейчас я стану коллекционером. Нет, я точечно покупала то, что мне нравилось в определенный период, и это были очень разные работы — от фотографий Мелвина Соколски и Патрика Демаршелье до живописи Михаила Шемякина.

Получается, в вашей коллекции больше ­эмоциональных приобретений, а не работ с потенциально инвестиционной ценностью? У вас все-таки есть искусствоведческое ­образование, можете самой себе быть консультантом...

Мне кажется, любой коллекционер так или иначе приобретает то, что ему близко и откликается в его душе. Странно покупать художника, только потому что он дорогой и в будущем станет еще дороже. Произведение все-таки должно нравиться. Так что без эмоциональной составляющей не обходится ни одна покупка. Да и у любой галереи свой характер, и подборка художников в ней основывается на личном вкусе владельца. Конечно, в моей коллекции есть вещи, которые имеют более инвестиционный характер и будут расти в цене. Для меня это важный момент, но не первичный. Как мы все знаем, рост художника и его ликвидность во многом зависят от галереи, которая его представляет, от выстроенного ею маркетинга. И перед любой покупкой я, конечно, изучаю, что это за художник, какой он прошел путь, какова его цена на рынке, в чьих коллекциях находятся его работы, но прежде всего автор должен быть чем-то мне близок, вызывать эмоции. Правда, есть самодостаточные мастера (скажем, Эрик Булатов или Виктор Пивоваров), творческий потенциал которых опережал время, и они не нуждались ни в каком маркетинге. Словом, в первую очередь я опираюсь на свои внутренние ощущения и только во вторую — на знание рынка.