Алла Манилова: «Бренд Русского музея приобретает новые черты»

Государственный Русский музей за последний год добился впечатляющего роста посещаемости. В 2024 году она составила 3 611 899 человек. По сравнению с допандемийным 2019 годом это 50% прироста, по сравнению с 2023-м — 25%. Русский музей обогнал Эрмитаж, а также Прадо, Центр Помпиду, Музей Виктории
и Альберта. Как этого удалось добиться?

Мы не завод — нам не спускают планы по отгруженной продукции и объемам продаж, и эти цифры не являются целью. Конечно, надо признать, что для Петербурга они чрезвычайно убедительные, очень высокие. Не будем забывать, что у двух столиц разный объем посетительского рынка: в Петербурге примерно 5 млн, а в Москве как минимум втрое больше. В Москве все время встречаешь людей из Тулы, Калуги, Твери, Рязани, Ярославля, весь Центральный регион постоянно приезжает в столицу. Москва — центр ежедневной миграции жителей ЦФО, где высокая по сравнению с нами плотность населения. Они и есть потребители культурного продукта, и это они в значительной степени обеспечивают посещаемость больших, крупных, раскрученных музеев.

У Русского музея нет массовых туристов, тех, которые приезжали бы к нам каждый день автобусами. Десятилетиями в турпакетах по Петербургу Русского музея не было, и очень трудно сегодня в них попасть, «раздвинуть» турпакеты. Тем более это вдвойне сложно сделать музею художественному, который предлагает глубокое погружение в искусство. У массового туриста свои законы спроса. Ему важно быстро пробежать и сделать селфи на фоне открыточных видов. Нравится нам это или нет, но такой быстрый туризм — основа посещаемости. Как говорят нам турфирмы, их клиенты в большинстве своем не знают, кто такой Брюллов. Вот Васнецова знают, но он идет у нас в Корпусе Бенуа (выставка «Виктор Васнецов. К 175-летию со дня рождения» открыта до 23 июня. — TANR). Там тесные залы, помещается всего 150 человек за сеанс, и мы осмысленно вынуждены сдерживать продажи билетов. И отказывать туристическим фирмам.

Кто же тогда посетители Русского музея?

Постоянной экспозиции — индивидуальные посетители со всей России. Выставок — преимущественно петербуржцы и москвичи.

На выставке «Великий Карл. К 225-летию со дня рождения Карла Брюллова» (работала с 18 октября 2024 года по 12 мая 2025 года. — TANR) мы проводили замеры, которые показали, что москвичей очень много, в некоторые дни — до половины. Это новая аудитория для Русского музея. Теперь мы часто слышим от москвичей (и совсем не только от представителей, что называется, ВИП-кругов), что они целенаправленно приезжали на выставку «Великий Карл», подгоняя другие дела под ее посещение.

Но тем не менее ваши рекорды требуют объяснения?

Мы начали формировать устойчивый и серьезный спрос на русское искусство, а значит, и на собрание Русского музея, в стране.

Неужели спрос в России на русское искусство до сих пор не был сформирован?

Вспомните, последние десятилетия посетителей крупнейших российских музеев увлекали возможностью увидеть шедевры из других стран. Здесь не только нет ничего плохого — это важно знать и видеть. Я сама потребитель такого продукта. На фоне подогрева ожидания «импорта», создания атмосферы сенсации вокруг приезжающих выставок, отдельных произведений, иных акций наше национальное культурное наследие, хранящееся в музеях, подчас напоминало книгу, которая задвинута далеко на полку, не под рукой. Русское искусство ведь абсолютно доступно и в столицах, и в музеях каждого региона — какие тут сенсации?

Так что же случилось вокруг выставки Сурикова («Василий Суриков. К 175-летию со дня рождения», с 1 декабря 2023 года по 10 июня 2024 года. — TANR)? Уж если говорить о доступности его наследия, то оно максимально. Перемещайся из Русского музея в Третьяковку — и увидишь все его знаменитые крупноформатные исторические полотна. Откуда вдруг ажиотаж, переполненные залы, штурм касс в Русском музее?

Ретроспективной выставки Сурикова не было ни в Москве, ни в Петербурге последние 90 лет. Но только ли это сыграло роль? Во-первых, мы собрали всего Сурикова, все его шедевры, что стало заявкой на абсолютно полную презентацию художника. Мы впервые в истории показали все его религиозные работы, начиная со студенческих эскизов к росписям храма Христа Спасителя и заканчивая потрясающим «Исцелением слепорожденного» (1888). Выпукло подали его хрестоматийные вещи, которые на выставке, по правде, смотрелись выигрышнее, чем в постоянных экспозициях. Сделали яркий, неожиданно для Русского музея, дизайн. Словом, применили весь набор средств, которые, собственно, и могут энергично поднять это событие в восприятии общества, придать ему, если хотите, сенсационность. И вот результат.

Добавим к этому растущий интерес вообще к национальному наследию, размышления о том, что такое наш национальный культурный код, наша собственная культурная ДНК. На эти вопросы нужно давать ответ. Их можно было найти на выставках Сурикова, Васнецова и Брюллова.

У выставки «Великий Карл» феноменальный для Санкт-Петербурга результат по посещаемости — свыше 477 тыс. человек. Повторяю: без массового туризма. Мы собрали абсолютно все бриллианты в драгоценной короне этого художника, который единственным обрел всеевропейскую, а затем и мировую славу при жизни. Благо главные шедевры гения принадлежат Русскому музею. Получили ценные произведения у музеев-партнеров, в первую очередь у Третьяковской галереи. «Несущие стены» выставки — это сенсации. Реальные, не надуманные. Показали «Последний день Помпеи», прошедший комплексную научную реставрацию впервые за 200 лет; «Христа во гробе» — 116 лет картину не видели зрители; впервые — росписи Брюлловым Исаакия, о которых все слышали, но никто не видел. Это росписи огромного плафона, которые заходили прямо под купол зала Михайловского дворца. Грандиозный эффект! Мы показали наиболее ценные вещи из собраний частных московских и петербургских коллекционеров, не все из которых вскоре еще раз появятся на публике. Брюлловские портреты всех знаковых персон золотого века русской культуры, пушкинской поры, включая портрет знаменитого виолончелиста, однокашника Пушкина Матвея Виельгорского из собрания Национального художественного музея Республики Беларусь. Как пишут нам посетители, выставка «Великий Карл» стала убедительным примером не только художественного, но и исторического просвещения.

Мы владеем культурным наследием не меньшим, чем европейская цивилизация. Это должно перестать быть откровением. Мы должны научиться показывать русское искусство ярко, умно, талантливо. Находить, воспитывать, обучать кадры, приглашать профессионалов. Архитектура, дизайн, подача (и не только визуальная, но и диалог с посетителями) — все должно быть солидарно с содержанием выставок, с невероятной историей дворцов. А еще — с генезисом самого Русского музея, той миссией, которая дана ему при рождении императором Александром III.

Как такой сенсационный блокбастер, как «Великий Карл», воспринимался сегодняшней молодежью?

Молодежь проголосовала билетами: 30% посетителей выставки составили старшие школьники и молодые люди до 30 лет. Мы за два года сократили средний возраст посетителя музея почти на 10 лет, теперь наш основной посетитель — 40-летний. Растет посещение по «Пушкинской карте». Но прийти в музей за счет государства — для молодежи не самодостаточный мотив. Их нужно увлечь. Раз они приходят к нам, это значит, что русское искусство становится модным, а бренд Русского музея приобретает новые черты.

Единственный невиртуальный филиал ГРМ вне Петербурга — в сибирском городе Кемерово. Планируете ли еще филиалы?

В 1974 году Совет Министров СССР принял постановление о том, что Русский музей становится главным методическим центром Советского Союза для всех музеев, имеющих художественные коллекции. И с такой миссией он живет 50 лет. Русский музей обладает всеми видами лицензий Министерства образования и науки по подготовке музейных лидеров и кадров. Поэтому Ассоциация художественных музеев была создана два года назад волею регионов на нашей базе, и это вполне естественно. Вокруг Русского музея художественные музеи страны были объединены давным-давно. У нас гигантская очередь из заявок на наши выставки для музеев ассоциации. Она расписана до 2028 года. Но жизнь богаче планов, и вне всякого графика мы реагируем на обращения коллег мгновенно. Только что ко мне приезжал министр культуры Московской области Василий Кузнецов. В Подмосковье много музеев — членов нашей ассоциации. По сути, наши выставки и произведения постоянно наполняют их культурную жизнь. А сейчас министр попросил оперативно помочь с большой выставкой Рериха для Звенигорода. Сегодня это очень нужно коллегам. Конечно, сделаем.

В 2024 году 1,2 тыс. наших произведений, в том числе 40 готовых выставок, были отправлены в субъекты Российской Федерации. Не в наши собственные филиалы, заметьте, когда даешь сам себе, сам у себя экспонируешь, сам получаешь доходы. У нас пока нет действующих филиалов в юридическом смысле этого слова.

В списке президентских проектов по созданию культурно-образовательных комплексов нам досталось Кемерово. Сейчас там создано общественное пространство, музейное здание еще строится. Мы открыли «Гостиную Русского музея», где жители Кузбасса могут участвовать в наших культурно-просветительских и образовательных программах. Отправляем туда специалистов разных профилей, не экономим на командировках.

Как Русский музей работает с регионами?

В прошлом году Министерство культуры РФ обратилось с просьбой: в Рязанском историко-архитектурном музее-заповеднике наконец сдали новое экспозиционное пространство — гигантское помещение, тысячи квадратных метров, которые не должны стоять пустыми. И когда я сказала на планерке, какой проект предлагается сделать, коллеги меня, как бы это сказать, не поняли. Пояснила: есть идея впервые в истории музейного дела России не в столицах, а в одном из регионов страны создать уникальную выставку. Принцип экспозиции такой: берем все вехи развития русского искусства за всю 1000-летнюю историю России, все этапы, направления, без изъятий. Каждый этап истории представим исключительно главными шедеврами Русского музея, то есть придется снимать с постоянной экспозиции, со стен. Здесь мои коллеги уронили голову в руки. Однако страхи оказались преувеличенными, потому что закрома Русского музея позволили как раз провести такую невольную трехмесячную реэкспозицию, и более 100 прекрасных произведений тех же авторов из запасников впервые увидели наши посетители.

Мы привезли в Рязань только произведения первого ряда, мирового уровня. Назвали просто — «Шедевры Русского музея».

Представьте, посещаемость была 2 тыс. человек в день, непривычное для региона внимание федеральных СМИ, ночные очереди… Жизнь региона, как говорил мне губернатор Павел Малков, и во многом его жизнь тоже — все крутилось вокруг нашей выставки.

Сейчас появилась тенденция к замедлению, отказу от выставок-блокбастеров, грозящих превратить музеи в увеселительные заведения. Что вы об этом думаете?

Давайте разберемся. Выставочный блокбастер — это синоним чего? Масштаба? Культурного мейнстрима? Массовой популярности и рекордной посещаемости? Или синоним кабаре с Диснейлендом? Может быть, отказаться от этого понятия и перечитать базовый Федеральный закон «О Музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации» № 54?

Музей, тем более государственный, великий, просто обязан раскрывать для граждан страны свое собрание, просвещать и удовлетворять спрос общества на знание о своем культурном наследии. Это его миссия, он для этого существует. Скажите, как это сделать, если не через крупные презентации, а значит, через выставки? Может, те, кто так озабочен «блокбастерами», просто не рискуют делать крупные выставки? Потому что крупная выставка — это всегда заявка, это риск.

Для того чтобы люди тянулись к русской истории, отраженной в нашем национальном искусстве, понимали, что такое наши традиции, культурные и духовные, собственные корни, взаимосвязи с мировой художественной историей, спрос на русское искусство должен быть очень высок, а значит, Русский музей обязан быть очень популярным в стране. Если он не будет популярным, он не будет отвечать своей миссии.

Есть ли у Русского музея попечительский совет или клуб друзей?

Сейчас мы создаем клуб друзей Русского музея. Знаю, какое это подспорье для ведущих музеев страны с точки зрения внебюджетных финансовых потоков, решения неотложных музейных задач, основа для лояльности в сфере бизнеса, среди лидеров общественного мнения. Слава богу, что к нам пришли спонсоры. Я им бесконечно благодарна за то, что у нас есть сегодня новая поддержка, которая позволяет делать такие крупные проекты. Но я отчетливо понимаю, что мы в начале пути.

Русский музей был первым, кто в постсоветское время организовал у себя отдел новейших течений, во главе с Александром Боровским. Ваши коллеги в Третьяковке такой отдел у себя упразднили. А вашим придумана выставка «Весть», которая попала в шорт-лист Премии TANR.

Александр Давидович — очень известный, яркий представитель музейной интеллигенции. Мы знакомы давным-давно и хорошо понимаем друг друга. Поэтому у него и коллег нет никаких проблем с возможностью творить. Кстати, грандиозная выставка «Жизнь замечательных собак», которая сейчас открылась в Мраморном дворце Русского музея (450 экспонатов от XVIII до XXI века) придумана им и курировалась его отделом.

Расскажите, пожалуйста, о планах.

При поддержке ВТБ, который является нашим генеральным спонсором, мы задумали «Наш авангард» — официальную выставку Петербургского международного экономического форума, который стартует 18 июня. Это ключевой наш проект — 400 вещей. Авангард — самое популярное направление в русском искусстве в мире, о нем знают везде. Русский музей среди всех музеев России обладает самой полной и крупной коллекцией авангарда — знаете ли вы об этом?

Широкий зритель об этом знает мало.

И не случайно. Долгие-долгие годы это был экспортный продукт. Авангард уезжал на Запад, возвращался, быстро — иногда слишком быстро — осматривался реставраторами и вновь отправлялся в путь. Постоянной экспозиции русского авангарда, которую с полным правом можно было бы так назвать, до сих пор нет.

Заявка выставки «Наш авангард» будет даже не в том, что мы впервые покажем всех столпов нашей коллекции, от Малевича и Кандинского до Матюшина и Гуро. Главное — наше видение русского авангарда. Над выставкой работают кураторы Русского музея, представляющие его научную часть, а сокуратором и автором экспозиции является московский архитектор, художник, куратор Юрий Аввакумов. Это человек, который живет авангардом, — ему предоставлено право всех ключевых экспозиционных решений.

Где выставка будет проходить?

Это второй этаж Корпуса Бенуа. Дальше эта выставка становится наконец постоянной экспозицией авангарда в Русском музее. И с этого начнем планомерную, поэтапную реэкспозицию всего пространства Михайловского дворца. Она назрела давно, люди ждут.

О разных концепциях реэкспозиции Русского музея уже очень много говорили. Каков ваш план?

План по каждому залу будет вырабатываться поэтапно, по мере нашего движения. Будет разработан комплекс решений: замена или нет произведений, принцип развески, формат этикетажа, наличие или нет информационных окон, замена музейного света, колористика стен. Для этого, безусловно, требуется много средств, мы это понимаем. Мы должны их сначала заработать. Во многих залах нужно приводить в порядок полы, добавлять мультимедийные элементы — не для украшательства, а для большего объема, яркости и доступности информации. И все-таки главное — это результат серьезных дискуссий и изысканий научного блока, искусствоведов, хранителей, золотого фонда Русского музея. И конечно, петербургская деликатность в подходах к реэкспозиции.