Понимаешь ли, Володя...

Вчера в Москве был похоронен художник Владимир Сальников (10.06.1948 — 24.07.2015). Художественный критик, историк искусства Андрей Ковалев вступил в последнюю дискуссию со скоропостижно умершим другом и давним собеседником.

Владимир Сальников существенную часть своей творческой жизни прожил в уютном мире советского либерального искусства: преподавал, ездил на творческие дачи, всяческого официоза сторонился. Особо вперед не лез, зарабатывал книжной графикой; выставлялся на небольших выставках. К концептуализму относился скептически, находя его несколько легковесным и надуманным. Любил изощренную шутку: в конце 1980-х трудился над серией больших графических листов, на которых со всем возможным прилежанием изображал лобки прекрасной части художественного сообщества.

Но в 1990-х неожиданно подружился с радикалами. Удивительно, что никакого перерождения с ним не произошло. Его кредо таково: «не быть и не стать абстрактным, просто калькулируемым, учтенным, сподручным, легко кодируемым — и есть для меня искусство». Он начал мультимедийный проект «Спасение пространств», объявив себя — важно, что без всякого стеба, — неким новым вероучителем, телевизионным гуру. Примерно в тот же момент Олег Кулик обратился человеком-собакой, оставив в прошлом Олега Кулика, художника довольно традиционного. А Сальников продолжал совершенно естественно писать лирические пейзажи и вдумчивые ню, тонкие психологические портреты. Стоически трудился над масштабным акварельным проектом «10 000 женских левых ушей», вся изощренная эротика которого заключалась в самом процессе рисования. И нисколько не беспокоился о том, что это как-то немодно и неактуально.

При этом как старший товарищ он всячески пригревал радикалов в драных башмаках, ласково именуя их «якобинцами». Достаточно сказать, что съемки знаменитой «скандальной» фотографии для пригласительного билета на выставку Кулика, на которой были изображены в обнаженном виде ваш покорный слуга, сам Володя и Людмила Лунина, проходили в его уютной квартире-мастерской. В процессе съемок его жена и соратница художница Нина Котел со всем старомосковским радушием поила участников процесса чаем и кормила чем-то очень вкусным.

При этом Сальников к каждому новому делу относился с какой-то монументальной основательностью. Когда в 1994-м Нина Зарецкая, создательница «TV Галереи», пригласила его начать заниматься видеоартом, он прежде всего самым тщательным образом изучил вопрос. Результатом таких штудий стала фундаментальная статья в «Художественном журнале».

И еще следует вспомнить две важные ипостаси Владимира Сальникова. Первая — это профессиональный, тонкий, благожелательный, но в то же время блистательно язвительный художественный критик. Вторая — серьезный историк искусства; его серию статей об отечественном искусстве послевоенного периода следовало бы издать отдельной книгой: в этих текстах сочетается точка зрения свидетеля событий и их углубленный искусствоведческий анализ.

Член редколлегии «Художественного журнала», нашего локомотива всяческого любомудрия, Владимир активно участвовал во всех интеллектуальных проектах этого времени: «Мастерской визуальной антропологии», которую вел Виктор Мизиано, заседаниях основанного Дмитрием Гутовым Института Михаила Лифшица. При этом он неизменно сохранял очень тонко промодулированную позицию отстранения. Эта позиция позволяла Сальникову писать тексты, изощренно манипулирующие неомарксистской терминологией, тексты, которые потом перепечатывали все левацкие издания. И одновременно брал на себя труд доказывать бурным имперским постмодернистам из прохановской газеты «Завтра», что современное искусство порождено ЦРУ в его битве с СССР, но Казимир Малевич вовсе не порождение мирового зла, а открыватель новых миров.

Но, к большому сожалению, все это изысканное ерничество Сальникова, его стоическое нежелание идти в общем ряду в середине 2000-х вошло в фатальный диссонанс с наступившими серьезными временами. Приходилось утешать себя тем, что художники часто впадают в крайне экзотические политические ереси. Увы, подписчики его ленты в Facebook, которые не знают Сальникова лично, ни за что не поверят, что автор следующих друг за другом громогласных заявлений был тишайший, обстоятельный, уютный и предельно интеллигентный человек, наполненный мягкой иронией и самоиронией.