Экскременты, мыло, шоколад, растения, кровь, волосы, лампочки, горючее, дым, животные и косметика — гигиенической и медицинской продукции здесь больше, чем в аптеках: с начала ХХ века художники исследуют беспрецедентно широкий круг материалов и технологий.
Причем многие из них никогда не испытывались на долговечность.
Кураторы и реставраторы США провели цикл семинаров, чтобы установить более эффективную коммуникацию с современными художниками с целью выяснить и задокументировать методы их работы, используемые ими материалы и то, каким они видят будущее своих произведений.
Тон дискуссии задала Керри Нир, архивариус и руководитель выставочных проектов в Институте современного искусства Майами, изучившая артефакты, созданные с использованием злаковых хлопьев и зубной пасты: «Я не знаю, что сделать, чтобы зубная паста не высохла. Продолжаем ли мы экспонировать такое произведение в процессе его разложения? Допускаем ли мы, чтобы это произошло, или предпринимаем что-то?»
Реставратор Гвинн Райан, специалист по консервации скульптуры в Музее и саду скульптур Хиршхорна в Вашингтоне, считает, что всякое обсуждение с художниками не полно, если оно не затрагивает вопросы «намерений и мотивов, побудивших их к созданию той или иной работы».
Рут дель Фрисно Гиллем, специалист по консервации в корпоративной коллекции, говорит, что по меньшей мере один художник, произведение которого она реставрировала, впоследствии обращался к ней за советами. Но, рассказывая авторам о хрупкости некоторых материалов, реставраторы рискуют негативно повлиять на их творчество. «Этим вы мешаете полету фантазии», — предостерегает она.
Растин Левенсон, президент фирмы ArtCare, вспомнил разговор с Виллемом де Кунингом об одной из его картин, которой на тот момент было 30 лет, а она так и не высохла до конца. Он спросил художника, почему картина по-прежнему липкая. В ответ тот немного замялся и пробормотал: «Возможно, дело в майонезе». По воспоминаниям реставратора, смущенный де Кунинг добавил: «Это как если бы я сшил костюм, а у него бы отвалился рукав». Но Левенсон вовсе не хотел, чтобы тот работал как-то иначе. «Если он добился этого замечательного цвета при помощи майонеза, то мне не хотелось бы, чтобы он менялся», — сказал он. (Проведенное позднее научное исследование показало, что майонез художник не использовал.)
Возможно, кураторы и относятся трепетно к своим контактам с художниками, однако Джон Лукавич, помощник куратора отдела искусства коренных народов Америки в Художественном музее Денвера, утверждает, что сегодня их институция поощряет работу «рука об руку» с реставраторами. По его словам, теперь он с большей вероятностью подключит реставратора к разговорам с художниками.
Но как документировать такие беседы? Райан говорит, что обдумывает возможность использовать свой видеоархив в качестве одного из элементов просветительской деятельности и работы в соцсетях, на что, ей, правда, возражают: уши и записная книжка — лучшие средства для того, чья цель — объективность. Райан описала попытку втянуть подкованного в сфере технологий художника Христо в разговор о его работе. Она обнаружила, что с того момента, как была включена камера, «Христо стало совершенно невозможно увести в сторону от [его] сценария». По ее мнению, это была «упущенная возможность». Джилл Стерретт, президент VoCA и директор по коллекциям и реставрации Музея современного искусства Сан-Франциско, обратил особое внимание на достоинства «многоголосой записи», поскольку художники и ассистенты могут запомнить вещи по-разному.
