В Венеции, в историческом палаццо Франкетти, открылась выставка из собрания частного Музея русского импрессионизма, созданного предпринимателем и меценатом Борисом Минцем.
«С широко раскрытыми глазами» — такое название для русской выставки придумали итальянские кураторы Сильвия Бурини и Джузеппе Барбьери из Центра изучения русского искусства при Университете Ка’Фоскари. Итальянский взгляд на русское искусство, в данном случае русский импрессионизм, не впервые открывает в нем новые грани. С тем, что такой стиль вообще существует, не согласны многие отечественные критики, однако возможен и другой подход. Профессор Сильвия Бурини, например, опиралась на мнение одного из самых уважаемых русских искусствоведов, Дмитрия Сарабьянова, говорившего о «распространенном импрессионизме». Поэтому и выставка устроена так, что начинается с классиков импрессионизма, Константина Коровина и раннего Бориса Кустодиева, с тем чтобы постепенно подготовиться к открытию импрессионизма не только во «французистом» Юрии Пименове (его «Афиши под дождем» 1973 года выбраны символом выставки), но и в работах правоверных соцреалистов, таких как Александр Герасимов и Дмитрий Налбандян. И двинуться дальше, вплоть до современности — Валерия Кошлякова с будто побывавшими под дождем «Москвой» и «Венецией» 2012 года. Второй куратор, Джузеппе Барбьери, также опирался на исследования искусствоведов, только западных, в частности о том, что импрессионизм — это больше и сильнее, чем «впечатление», это «ощущение». Чтобы публика вполне могла погрузиться в ощущения русских художников, картины на выставке сопровождаются видеорядом — нарезкой из советских художественных фильмов о русской природе и русской душе.
«Значимость импрессионизма не сводится к одной лишь технической стороне, ловким живописным приемам, — считает Юлия Петрова, директор Музея русского импрессионизма. — Импрессионизм суть отход от повествовательно-реалистической традиции, от обыденности и литературности сюжета к свету, чистоте красок, яркости и ясности, декоративности живописи — к реализму подлинному, реализму в том смысле, что художник пишет натуру такой, как ее видит, а не такой, какую знает!»
На вопрос о том, почему Борис Минц, физик и математик по образованию, занимавшийся и бизнесом, и политикой, решил стать коллекционером, он ответил: «Коллекционирование — это мое хобби. Серьезное, сложное, недешевое — но хобби. Почему я выбрал именно импрессионизм? Потому что мне было обидно, что такое важное направление почти не представлено в общепринятой истории русского искусства. Большинство русских художников, имена которых остались в истории конца XIX — начала XX века, переживали этап импрессионизма. Поленов, Репин, Серов, Кончаловский, Малевич, Кандинский — у всех были импрессионистические работы. В 1990-е годы оказалось, что импрессионистические работы были и у художников-соцреалистов, только они должны были их скрывать. Я просто хотел собрать шедевры и показать их, чтобы было видно, что такое направление было и существует до сих пор».
Борис Минц подчеркнул, что считает Музей импрессионизма уже действующим, ведь он имеет коллекцию, ведет исследовательскую и выставочную работу (в российской провинции и вот теперь за рубежом), здание музея планируется открыть в конце нынешнего года.
На открытии выставки присутствовал Михаил Швыдкой, специальный представитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству, который отметил: «Русское искусство знают по двум периодам — иконопись до XVII века, пока ее не испортил Ушаков, и авангард первых трех десятилетий ХХ века. Все остальные разделы кажутся во многом вторичными и неоригинальными (я не говорю сейчас о соцреализме). Многим кажется, что русские художники просто примеряли на себя костюмы французских импрессионистов. Но это не совсем так. Русские художники конца XIX — начала ХХ века ощущали себя частью общемирового художественного процесса, русская культура всегда быстро впитывала то, что происходило в Европе, и быстро перерабатывала это».
Выставка продлится в Венеции до 12 апреля.
