Саша Обухова: «Иосиф Бакштейн был способен превратить хаотичное творческое движение в реальное событие»

Каковы заслуги Иосифа Бакштейна в российском искусстве?

Есть не так много людей, которые были причастны к зарождению и развитию институциональной структуры такой сферы культурного производства, как современное искусство, в новом постсоветском государстве — Российской Федерации. Один из таких людей — Иосиф Маркович Бакштейн (1945–2024), который, будучи человеком, далеким от искусства (он — кандидат философских наук, в советское время занимался социальными исследованиями), проявлял огромный интерес к тому, что происходило в московском художественном андеграунде. Он оказался близок кругу московской концептуальной школы, войдя в него в качестве друга, соратника, комментатора проектов. Во время перестройки выяснилось, что именно Иосиф способен превратить креативное и достаточно хаотичное творческое движение в реальное событие: именно он договаривался с директорами выставочных пространств, организовывал выставки. Он был одновременно и куратором, и арт-менеджером, и художественным критиком, причем одним из пионеров всех этих профессий.

В дальнейшем он стал основателем Института современного искусства (затем — Институт проблем современного искусства, ныне — Институт современного искусства Иосифа Бакштейна. — TANR), реализовав в нем, с одной стороны, инициативу художников, участников «Клуба авангардистов», а с другой — собственную амбициозную идею, которая состояла в том, чтобы воспроизвести на российской художественной сцене модель института современного искусства (ICA), которая существует в Бостоне, Нью-Йорке или в Лондоне, когда ICA предстает мультифункциональной научно-исследовательской и выставочной структурой.

Но это еще не все. Именно через Иосифа Бакштейна в начале 1990-х осуществлялись крепкие связи России с западным художественным миром. Он был куратором и сокуратором множества громких выставочных проектов искусства из России. Но, помимо этого, он привозил в Россию звезд современного кураторства. В частности, в 1994 году он организовал большую конференцию, посвященную постсоветскому художественному процессу в России и Восточной Европе. А в 2003 году при поддержке своего коллеги Виктора Мизиано и директора РОСИЗО Евгения Зяблова ему удалось организовать другой представительный симпозиум, посвященный вопросу о том, нужна ли России биеннале современного искусства и какой она должна быть. В Москву тогда приехали мастера кураторского дела: Харальд Зееман, Ханс Ульрих Обрист, Джермано Челант и другие. С этого момента началась организационная работа по подготовке первой Московской биеннале современного искусства, которая открылась в 2005 году.

Согласно «Словарю терминов Московской концептуальной школы», «Бакштейн-функция» — это «универсальный оператор актуальности в кругу художников-концептуалистов 1990-х годов». А насколько Иосиф Бакштейн является оператором актуальности сегодня?

Энтузиазм, креативность, продюсерские усилия Иосифа позволили создать жизнеспособные институциональные структуры, которые до сих пор питают наш художественный процесс (хотя, конечно, у него было много помощников и соратников, без которых ничего бы не вышло). Институт современного искусства Иосифа Бакштейна как образовательная структура, трансформируясь и переезжая с места на место в течение 26 лет, сохранил свою функцию главного источника новых художественных сил. Нынешние звезды отечественного искусства, кого ни возьми, прошли через образовательный процесс, запущенный Иосифом в 1999 году. Многие из них — из первого набора курсов «Новые художественные стратегии», который выпустился в 2000 году: это и Ирина Корина, и Елена Ковылина, и Виктор Алимпиев, и Ростан Тавасиев, и Лиза Морозова, и многие-многие другие, кого я просто устану перечислять.

Помимо прочего, в разных институциях остались части наследия Бакштейна. Музей современного искусства «Гараж» первым удостоился чести получить от Иосифа его личные видеозаписи, а позже — документы, связанные с историей Института современного искусства и Московской биеннале. Вторая часть архива находится в отделе рукописей ГМИИ им. А.С.Пушкина, куда его передала вдова Иосифа Кэти Дипвелл. А обширная библиотека, которую он собирал всю свою жизнь, оказалась в распоряжении Еврейского музея и центра толерантности.

Видеоархив Иосифа Бакштейна, который он передал «Гаражу», насчитывает порядка 70 записей. В чем их ценность?

Буквально каждое видео из этого архива — это свидетельство метаморфоз, которые переживал сквозь годы не только автор, но и все российское общество. Это и первые поездки за границу, и моменты, связанные с фиксацией выставок российского искусства за рубежом. В августе 1991 года он снимает на видеокамеру репортаж советского телевидения о том, как танки входят в Москву, а затем, в ночь с 19 на 20 августа 1991 года, записывает интервью с художниками: что они думают о путче, о судьбе России, о том, что им самим, как художникам, делать дальше. Это уникальный материал. Или, например, в 1992 году, когда он открывает выставку концептуалистов в Бутырской тюрьме, он фиксирует на камеру все процессы: распаковку произведений, беседы с заключенными, обед в тюремной столовой, записывает интервью с Галиной Старовойтовой, которая помогла ему реализовать этот дерзкий проект. В течение 1990-х, 2000-х и 2010-х он снимает выставки: сперва это полуподвальные помещения самоорганизованных художественных пространств, а в 2000-х — светские открытия.

Через оптику архива мы видим, как молодой, веселый, неформально одетый куратор из России путешествует по миру, открывает для себя новые города и веси, смыслы и формы современного искусства, общается со звездными художниками, как зарубежными, так и старыми знакомыми — эмигрантами из СССР: Александром Меламидом, Виталием Комаром, Ильей Кабаковым. И как потом Бакштейн становится все более весомой фигурой, носит костюмы и общается с представителями западного арт-истеблишмента и современной российской аристократией. То есть мы видим не только перемены, которые происходили с самим Иосифом, но и перемены в социальном контексте существования актуального искусства, которое поначалу было связано с маргинальной, закрытой художественной средой, а стало одной из самых элитарных и привлекательных культурных практик современности. Достаточно было появиться на недавнем открытии ярмарки Cosmoscow и увидеть огромные толпы людей, которые с увлечением рассматривали галерейные стенды. Поверьте, в этом огромная заслуга Иосифа, который соединял интровертный и даже аутичный мир московского концептуализма и «большой» мир, который постепенно разворачивался в сторону этих глубоко интеллектуальных, изощренных игр с визуальностью, с образностью, с текстом, находя в нем не только радость для глаз и коммерческую выгоду, но и наслаждение для ума и сердца.

Вы также упомянули материалы, связанные с Институтом современного искусства Иосифа Бакштейна и с Московской биеннале. А среди них что самое важное и ценное?

Я бы не назвала одни материалы важными, а другие неважными. Там есть, например, сохранившиеся с первых лет существования института папки с досье художников, переписка по первым выставочным проектам — например, c Терри Аткинсоном или Идой Аппельбрук. В этих материалах — вся внутренняя кухня тогдашней кураторской практики: как она осуществлялась, какие технологии использовались для коммуникации, какой был лексикон. Я была помощницей Иосифа с 1992 по 1996 год и прекрасно помню все эти сложности взаимодействия с художественным миром, когда приходилось общаться с чиновниками из российского Министерства культуры на их языке, а с кураторами из США — на их языке. Это была все время трансформирующаяся языковая среда.

Это очень обширный фонд, который еще до конца не разобран. Цикл обработки такого огромного архива занимает от пяти до семи лет. Это длительный кропотливый труд, который позволяет не просто выбрасывать в интернет неструктурированную массу разрозненных документов, но помещает каждый из них внутрь большого архивного храма, где выстраиваются всевозможные связи между разными материалами.

Возвращаясь к той части архива, которая была передана вдовой Иосифа Бакштейна в Пушкинский музей, я хотела бы уточнить: будет ли у «Гаража» возможность работать с этими материалами, размещать их на сайте RAAN — Сети архивов российского искусства?

Сеть архивов российского искусства — это не синоним архивов «Гаража». «Гараж» был инициатором создания этой платформы и осуществляет техническую и методическую поддержку всех ее партнеров. На сайте консолидированы архивы институций из разных регионов России и из-за рубежа. У нас есть и некоторые фонды из медиатеки Пушкинского музея, в частности архив Леонида Бажанова, материалы, связанные с творчеством композитора Владимира Мартынова, и так далее. В случае с архивом Иосифа Бакштейна мы очень рассчитываем на встречное движение со стороны Пушкинского музея и моральную поддержку со стороны наследников.

Кем (не считая архивистов) и как используются такие архивные материалы?

Это как раз самое интересное. Архив не самодостаточен. Если он существует только для себя и внутри институции, то он мертв. Поэтому, когда мы публикуем документы на сайте, когда принимаем заявки от исследователей, искусствоведов, кураторов, студентов и аспирантов, мы приводим в движение жизненные силы архива. Он обязательно должен оживать в публикациях, лекциях, в исследовательской работе. Архивист — это Вергилий, который тайными тропами проводит исследователей в те углы архива, которые не слишком заметны.

В Центре «Зотов» сейчас открылась выставка, посвященная журналу «А — Я» («Путь к авангарду: диалоги художников в журнале „А — Я“», до 18 января 2026 года. — TANR), и мы были очень горды предоставить документацию из архива «Гаража» для этой экспозиции. Или, например, канал «Культура» обращается к нашему фонду с тем, чтобы включить материалы из него в документальный фильм, посвященный художнику-нонконформисту Борису Свешникову. Еще вышла книга Кирилла Чунихина, посвященная российско-американским культурным связям периода холодной войны («Американское искусство, Советский Союз и каноны холодной войны». — TANR), и неслучайно в предисловии автор благодарит архив музея «Гараж» за то, что ему посчастливилось здесь поработать, благодаря чему он смог составить мнение о многих процессах, связанных с этим периодом, — для меня это гордость за тот ресурс, который нам удалось создать. Конечно, есть и наша собственная издательская программа, которая позволяет нам составлять книги на основе архивных документов. А видео, которые передал нам Иосиф Бакштейн, как раз будут активно использоваться в проекте «Бакштейн-функция²».

Что представляет собой этот проект?

Этот проект курирую не я, а Эльмира Минкина, поэтому на премьере кураторские решения будут сюрпризом и для меня. Но самое главное в нем — это то, что к 80-летию Иосифа Марковича Бакштейна, который ушел из жизни почти два года назад, мы вспоминаем его и даем возможность зрителям посмотреть на него как на символ времени. Конечно, я буду смотреть на эти материалы с горькой ностальгией, но для многих это станет историей человека, который существовал в российском искусстве в течение многих-многих лет, и вместе с ним это искусство развивалось, трансформировалось, росло. Не хотелось бы, чтобы проект «Бакштейн-функция²» воспринимался как такое вот чиновничье чествование деятеля культуры. А хотелось, чтобы это был живой рассказ об эпохе и о том, что может сделать один человек для такой громады, как российское современное искусство.

Музей современного искусства «Гараж»
«Бакштейн-функция²»
До 31 января