18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Будущее — полимерно

Таус Махачева: «История о возможности сдвинуть валун — это оммаж всем моим дагестанским родственницам»

№59
Материал из газеты

19 декабря в Московском музее современного искусства откроется персональная выставка Таус Махачевой «Облако, зацепившееся за гору». TANR поговорила с художницей и куратором выставки Алексеем Масляевым о Дагестане и поэтическом восприятии мира

Таус Махачева — одна из самых заметных российских художниц, участница основного проекта Венецианской биеннале, лауреат Премии Кандинского и «Инновации», чьи работы хранятся в Тейт Модерн и ряде других музеев. 

Начнем с простого: как правильно — Та´ус или Тау´с? 

Таус Махачева: Должно было быть Таву´с, через «в», но потом «в» как-то потерялась, то есть в принципе правильно Тау´с, но вообще — как хотите.

Расскажите о будущей выставке.

Т. М.: Я вообще не художник больших персональных проектов и, как правило, не работаю в таком формате. Может быть, поэтому последняя моя выставка была в Москве очень давно, в 2011 году в галерее «Паноптикум Inutero». Я больше люблю участвовать в групповых проектах, где мои работы хорошо рифмуются с вещами других художников. Нынешняя выставка покажет не корпус новых работ, а, скорее, новую оптику на уже существующие. О ней лучше расскажет Леша. 

Алексей Масляев: Есть такая загадка: что одновременно и большое и маленькое? 

Не знаю.

А. М.: Это Дагестан. В качестве пояснения обычно говорят, что Дагестан занимает небольшую с географической точки зрения территорию, но ее отличает чрезвычайное многообразие этнических, языковых групп, культур и традиций. Действительно, когда там оказываешься, складывается ощущение, что это изобилие повсюду: в природе, в речи, в отношениях между людьми и в проявлениях их индивидуальных качеств. Становится понятно, откуда у Таус это поэтическое восприятие мира, которое присутствует и на выставке. Ее название «Облако, зацепившееся за гору» задает именно такой взгляд.

Т. М.: Пейзаж часто бывает отправной точкой для моих работ. Это базовые и в первую очередь эмоциональные переживания, которые ты испытываешь в определенных местах в Дагестане. В пример я могу привести свою работу «Усилие» 2010 года, в которой я толкаю гигантский камень, а он не сдвигается. Мой приятель куратор Сабих Ахмед отметил сходство этой вещи с другим видео, уже 2014 года, с участием Супер Таус (альтер эго Таус Махачевой, дагестанская супергероиня. — TANR), где она убирает камень с дороги. Исходным пунктом был пейзаж, и если сначала моя работа была больше связана с ним, с вопросами сомасштабности и упорства, то потом я создала историю о фиктивной возможности сдвинуть этот валун, оммаж всем моим дагестанским родственницам, которые тихой сапой булыжники с дорог и сталкивают. Тема пейзажа начиналась в моем творчестве одним образом, но она развивается и меняется, цепляя на себя те самые облака смыслов из названия выставки.

А. М.: Мне нравится этот момент касания, наличие точки соприкосновения чего-то с чем-то, которое мы воспринимаем через наше тело. Эта телесность тоже играет важную роль в работах Таус, которая известна в первую очередь как перформативный художник, хотя на выставке будет видно, что ее работы перформативными практиками не ограничиваются и могут быть представлены и как видео, и как объекты.

Кстати, об объектах. На выставке должна быть показана коллекция антикварных вывесок. Что это?

Т. М.: Все началось, когда мы с Лешей делали выставку «История требует продолжения». Ее дизайном занимался Кирилл Благодатских, который мне сказал: «Таус, ты себе даже не представляешь, сколько исторического знания содержится в букве», имея в виду шрифт. И тогда я начала смотреть на исчезающие вывески и типографику в городском пространстве. Несколько лет назад я узнала, что закрывается прекрасный магазин сувениров «Дагестан», а у него была фантастически красивая вывеска. Я подумала: «Господи, как бы ее забрать себе?!» Новый владелец этого магазина, который сделал вывеску с красивыми золотыми пухлыми буквами, просто подарил мне старую, которую планировали отдать на металлолом. Точно так же мне досталась вывеска «Ипподром», когда его решили закрыть, и другие. Для меня вывески — это, с одной стороны, какие-то городские возгласы, а с другой — это умирающие памятники комплексности городского планирования, которое существовало в Советском Союзе.

Эти вывески собираются в какую-то работу?

Т. М.: Я не хочу называть их реди-мейдами, присваивать им статус художественных объектов или называть своими работами. Для меня это какая-то практика, которая дополняет то, что я делаю. Как пейзаж является ступенькой, так и эти вывески. В результате собирается комплексное высказывание. В этой выставке мы решили представить информационные группы, из которых что-то рождается. Они являются индексами, возгласами, шепотом истории, который для меня имеет большое значение и действительно служит материалом для моих высказываний.

Вы давно работаете вместе как куратор и художник. Каким образом строится ваше взаимодействие? 

Т. М.: В последнее время со мной тяжело работать, и Лешины дружеские чувства помогают нам сохранить баланс. Наши отношения постоянно перестраиваются, и я без конца удивляюсь тому, что он видит.

А. М.: Есть какой-то объединяющий опыт, который не совсем имеет отношение к распределению ролей и статусов. У меня есть сторонний взгляд на творчество Таус, и он помогает соединять разные пласты и уровни ее работ и выстраивать повествование.

Многие ваши известные работы требуют сложного продакшена. Как организован процесс создания произведения?

Т. М.: Сначала я долго собираю идеи и рассчитываю бюджет, и иногда мне везет. Например, большую часть стоимости производства работы «Канат» (2015) оплатила ярмарка Cosmoscow в рамках их патронажной программы, а последняя работа «Байда» (2017) была профинансирована Газпромбанком и компанией «Арт Финанс». Но так бывает далеко не всегда. Например, с работой «Расул», которая должна была появиться на этой выставке, денежные вопросы пока не разрешились.

Будут ли на выставке новые произведения?

Т. М.: Премьер не будет, но будет много работ, которые не показывали в Москве.

Но это не ретроспектива?

Т. М.: Надеюсь, что в 34 года ретроспективу мне устраивать рановато, потому что слово «ретроспектива» звучит как поздравление с 80-летием. Сразу перед глазами встает трибуна, и с нее — перечисление всех наград. В этой выставке у нас есть идеи, связанные с новым позиционированием существующих работ.

Раз уж мы заговорили о возрасте. Через год вы покинете формальную категорию «молодых художников» — это как-то повлияет на вас?

Т. М.: Это значит, что в следующем году я не смогу подать заявку на грант для молодых художников музея «Гараж», который я один раз получила, и это мне очень помогло. Вообще в большинстве проектов, куда меня приглашают, возраст значения не имеет. Это уже не выставки молодого искусства из России, и определяющими становятся вопросы, связанные даже не с географией, а главным образом с тематикой моих работ.

Вы уже достигли практически всего, о чем может мечтать художник. Есть ли еще какие-то амбиции?

Т. М.: Занять павильон России на Венецианской биеннале! (Смеется.) На самом деле моя главная амбиция сейчас — перестроить свое восприятие, перенести фокус с карьерного роста и его институциональных ступеней на художественную практику. Хочется переориентировать измерение своей карьеры не участием в биеннале, а созданием высказываний, с которыми люди будут чувствовать интеллектуальное и эмоциональное родство. 

Вы стараетесь делать свои работы близкими людям?

Т. М.: В моей системе развития художественных проектов не существует циничного планирования. Скорее, все происходит от невозможности сделать другое высказывание. Это достаточно болезненный процесс. Например, работа «Байда» в Венеции была, по сути, этикеткой с координатами места, где проходит перформанс в водах Адриатического моря. Онлайн можно было посмотреть видеодокументацию, как три человека плывут искать это место, переговариваясь по дороге. Это единственный вариант работы, которую я могла сделать и в контексте Венецианской биеннале, и в контексте историй, из которых она выросла. Это рассказы рыбаков и браконьеров из села Старый Терек, которые описывали, что происходит, когда в шторм переворачивается лодка, как они себя привязывают к ней, чтобы не утонуть и чтобы семья в случае несчастья могла хотя бы найти тело. Меня поразило такое холодное отношение к смерти и ее принятие — как можно сделать фигуративную работу об исчезновении?

Вы продолжаете работать в Дагестане?

Т. М.: К сожалению, мне приходится пока закрыть мою мастерскую там. Сейчас я не знаю, куда пристроить свою библиотеку. Хочется, чтобы ею могли пользоваться, но одновременно и расставаться с ней насовсем жалко. Сейчас я, видимо, большую часть времени буду работать в Москве. Мне приносит удовлетворение преподавательская деятельность. У меня есть студенты-сценографы в ГИТИСе, которым я преподавала на протяжении полугода, потом у нас была выездная практика в Дагестане, где они сделали много разных перформансов. Мы представили их на художественном симпозиуме «Аланика» в РОСИЗО-ГЦСИ во Владикавказе и, возможно, покажем в Москве. Ребята подготовили очень хорошие работы. Например, Гриша Рахмилович двигался от того, что у него не растет борода. Он хотел попросить дагестанских мужчин подарить ему кусочки своей бороды, чтобы собрать из них накладную. Приехав в Дагестан, он не нашел особенно много бородатых мужчин и в итоге просил разрешения отрезать клочки волос у женщин и из них составил разноцветную бороду. Другая студентка, Аня Гребенникова, пыталась понять и симулировать лезгинку — тем пластическим языком, который ей доступен. Ее лезгинка выглядела как балансирование на стеклянной бутылке и разрывание бумаги и тканей — жесты, очень похожие на мужскую партию танца. Этот перформанс мы показали на свадьбе в Дагестане благодаря моему другу Калебу и добрым молодоженам.

И его нормально приняли?

Т. М.: Нормально, но я волновалась больше, чем когда снимала свои работы. Опыт, конечно, был очень интенсивный и разный. Так много, как за эти восемь дней практики, я не общалась с дагестанской полицией за всю свою жизнь. 

Самое читаемое:
1
Топ-50. Самые дорогие ныне живущие художники России
По сравнению с 2014 годом, когда список был составлен The Art Newspaper Russia впервые, многое поменялось, но есть вещи незыблемые: рынок предпочитает традиционные жанры и мастеров, доказавших свою значимость долгой и успешной карьерой
21.08.2025
Топ-50. Самые дорогие ныне живущие художники России
2
Первый русский конец света, версия Василия Кореня
Иллюстрировать Откровения Иоанна Богослова брались художники из разных стран и эпох. В конце XVII века в России был издан первый иллюстрированный «Апокалипсис» — сейчас он воспроизведен заново и прокомментирован
12.09.2025
Первый русский конец света, версия Василия Кореня
3
Амбруаз Воллар, разбогатевший на будущих шедеврах
Искусствовед Наталия Семенова написала реалистичный портрет знаменитого торговца живописью. Он вовсе не был филантропом и не скрывал своих коммерческих устремлений, тем не менее именно ему многие великие художники обязаны началом успешной карьеры
05.09.2025
Амбруаз Воллар, разбогатевший на будущих шедеврах
4
Коллекция Музея русского импрессионизма пополнилась новым экспонатом
Новый попечитель музея вернулся к практике пополнения коллекции. Свежим приобретением стал женский портрет кисти Николая Кузнецова
10.09.2025
Коллекция Музея русского импрессионизма пополнилась новым экспонатом
5
Национальная галерея рассекретила давнее покушение на картину Вермеера
Неизвестный вандал в 1968 году попытался вырезать лицо «Молодой женщины, сидящей за вёрджинелом» из лондонской Национальной галереи. Тогда попечители предпочли не афишировать инцидент, но наконец музей поделился его подробностями
04.09.2025
Национальная галерея рассекретила давнее покушение на картину Вермеера
6
Как погрузиться в недра художественной коммуны
Научно-музейный центр «Масловка. Городок художников» открывается 19 сентября в Москве, в одном из исторических зданий легендарного советского арт-квартала, существующего с 1930-х годов. Премьерная выставка носит название «(Не)видимый город М.»
10.09.2025
Как погрузиться в недра художественной коммуны
7
Пара, навсегда воссоединившаяся в жизни и в искусстве
Юношеская влюбленность, творческий союз, расставание и воссоединение: выставка в Кунстхалле Праги проливает свет на отношения Анны-Эвы Бергман и Ханса Хартунга — одну из нерассказанных историй любви в искусстве XX века
28.08.2025
Пара, навсегда воссоединившаяся в жизни и в искусстве
Подписаться на газету

Сетевое издание theartnewspaper.ru
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-69509 от 25 апреля 2017 года.
Выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Учредитель и издатель ООО «ДЕФИ»
info@theartnewspaper.ru | +7-495-514-00-16

Главный редактор Орлова М.В.

2012-2025 © The Art Newspaper Russia. Все права защищены. Перепечатка и цитирование текстов на материальных носителях или в электронном виде возможна только с указанием источника.

18+