Мультимедиа Арт Музей открыл портал в Зазеркалье

Выставку-лабораторию живого классика Эрика Булатова на седьмом этаже Мультимедиа Арт Музея сменил проект «Монохром, с мамой за спиной» молодого художника Евгения Музалевского, который своими большими монохромными работами, написанными тряпкой вместо кисти, погружает в личное измерение. Вселенная уроженца поселка Алексеевка, что в Самарской области, напоминает таинственную пещеру с наскальными фресками и вызывает ассоциации с необузданной манерой Жан-Мишеля Баскиа и американскими неоэкспрессионистами. Сюжеты — по Фрейду, палитра — 50 оттенков серого (никак не меньше), настроение — импульсивная психоделия. Из бездны глубокого серого на зрителя смотрят причудливые фигуры, рожи, искаженные элементы обычного интерьера, а может, это все чистая абстракция, где каждый видит собственные «пятна Роршаха». Окружающая действительность преломляется в призме авторского восприятия в эмоциональный дневник, где события прочитать нельзя, а вот эмоции — легко. Рисунки Евгений Музалевский отправлял маме, которая отбывала срок в колонии общего режима, и она вышила крестиком четыре панно. Их включили в экспозицию, и как раз к открытию совместного проекта Ирина вышла на свободу. Дневник помогал им оставаться рядом на расстоянии.

Опыт саморефлексии, которая так помогала в сложный момент, Евгений Музалевский получил еще в Школе Родченко, где учился фотографии у Игоря Мухина. Мастер традиционно открывает свой курс «Непосредственной фотографии» с задания первокурсникам создать автопортрет и дневник, то есть предлагает перевернуть камеру, превратившись из наблюдателя в наблюдаемого. Наблюдения за собой Музалевский показывал на групповой выставке Школы Родченко в МАММ в 2017 году. Потом увлекся графикой и живописью, поступил в Школу искусств и дизайна в Оффенбахе. Первая персональная выставка Евгения Музалевского состоялась в 2021 году в галерее Алины Пинской, которая сейчас выступила сокуратором выставки в МАММ наряду с Ольгой Свибловой. Кстати, автор вступительной статьи в каталоге дебютного проекта Музалевского Ирина Горлова озаглавила ее «Тысяча нервных окончаний», тонко уловив нестабильный баланс творческого метода автора, чьи работы на грани абстрактного и конкретного, граффити и наскальных рисунков и, как он говорит, могут с одинаковым успехом оказаться портретом фантома или дна пепельницы.

Поворотным для художника стало путешествие в Италию, где он восхитился не муранским стеклом и роскошными палаццо, а кладбищами. Его магнетизировали мох, растущий на стенах, и лампадки на склепах. Тогда, в 2022 году, из его палитры почти пропал цвет. Если в серии, которую Евгений Музалевский предложил повторить в вышивке маме, еще есть болотно-зеленые пятна или подтеки цвета бледно-синей воды, то в больших «пещерных» работах всякий цвет исчез, словно вовсе никогда не существовал. Открытием здесь становится разнообразие серого. Музалевский распахивает портал в пограничное измерение — зазеркалье серых тонов, не лишенное парадоксального юмора, который подчеркивают названия некоторых работ. Чем дольше всматриваешься в эту хтоническую тьму, тем больше оттенков различаешь в «кроличьей норе».

Вторая история — уже настоящая «Алиса в Зазеркалье», удивительно педантично и фантастически многослойно нарисованная Павлом Пепперштейном. Чувствуется родительская школа — Виктора и Ирины Пивоваровых, стоявших у истоков московского концептуализма. Оба родителя — прекрасные графики — передали сыну свои таланты. Но здесь, пожалуй, больше чувствуется влияние мамы, которая и иллюстрировала, и сама писала детские книги. Ее добрые и яркие, пронизанные волшебством произведения воспитали несколько поколений юных читателей. Недостатка в детских книгах у Паши в детстве не было, ведь под рукой всегда были издания, которые иллюстрировали родители и их друзья: Эрик Булатов, Олег Васильев, Илья Кабаков. Но любимой стала «Алиса» Льюиса Кэрролла. Мальчиком будущий художник перечитывал ее сотни раз и не оставил этой привычки взрослым. За последние несколько лет вышло две книги с иллюстрациями Павла Пепперштейна к кэрролловской сказке-головоломке: в 2020 году в рамках детской издательской программы V–A–C Press «Приключения Алисы в Стране чудес» и в 2024-м «Алиса в Зазеркалье». В экспозицию «Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье» вошли графика и живопись к обоим изданиям.

Мир снов и иллюзий с его абстрактными математическими и философскими парадоксами (а Кэрролл не только написал сказку для своей ученицы, дочери декана Крайст-Черч-колледжа в Оксфорде, но и был математиком и создателем игр) в призме Павла Пепперштейна обрастает игровой спецификой. Художник играет с масштабами предметов и интерпретирует парадоксы знакомых сюжетов — с шахматной доской, Шляпником, Белым Кроликом, Шалтаем-Болтаем, безумным чаепитием и Чеширским Котом. Сама Алиса предстает чуть ли не космонавтом, за спиной у девочки раздуваются белые крылья из простыни. Иллюстрации превращаются в сон о русском авангарде и его второй волне, к которой можно отнести и родителей Пепперштейна. Вот Алиса с закрытыми глазами будто внутренним зрением изучает «Черный квадрат» Малевича, внутри которого вдруг вырастает червовое сердце. Стену с картиной бесконечного ничто рассматривают и остальные герои сказки, а в воздухе, будто в комическом вакууме, парят очки. Вот Алиса вылетает в супрематическое зеркало над камином, по бокам от него витают композиции Кандинского. Вот устрицы в туфельках уходят в круглую желтую Луну и пропадают в ней. Луну пронзает остроугольный треугольник, а из облака под ней вырастает супрематическая геометрия линий и кругов. По словам Пепперштейна, в начале XX века супрематизм задавал вектор движения в будущее, но сегодня, когда искусство находится в поиске новых утопических концепций, наследие супрематизма воспринимается как «космический мусор, вращающийся на околоземной орбите». И все же супремы нетленны: они до сих пор являются питательной средой, из которой, возможно, вырастут новые утопии, считает художник.

Во втором зале, дочитывая визуальную сюрреалистическую пьесу Пепперштейна, зрителя встречает большая картина маслом с изображением чайника, из которого выглядывают напряженные игрушечные глаза. За плечом персонажа парит серое усталое солнце, запутавшееся в четких авангардных линиях. Несмотря на то что в кэрролловских сериях Пепперштейна много ярких цветов на чистом белом фоне, он тоже время от времени вставляет в эту парадоксальную сказку монохромные элементы, написанные всеми оттенками серого.

Каждый из художников рисует свое зазеркалье, где его внутренний ребенок встречается с действительностью и убегает от нее. У каждого свой визуальный язык. При этом и Музалевский, и Пепперштейн попадают в нерв времени. В середине октября к их вселенным добавятся персональные проекты таких мэтров, как Николай Полисский и Игорь Шелковский, а также архивная выставка, которая расскажет о тонкостях работы отдела хранения музея, специализирующего на медиаискусстве и фотографии.

Мультимедиа Арт Музей, Москва
«Монохром, с мамой за спиной»
«Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье»
До 16 декабря