Коллекция Костаки снова в авангарде

Увидеть в Салониках знаковые произведения Казимира Малевича, Михаила Матюшина, Любови Поповой, Александра Родченко, Ольги Розановой, Павла Филонова и прочих грандов левого искусства из России можно было и прежде. Кого-то из туристов визит в тамошний Музей современного искусства приводил чуть ли не в состояние эстетического шока — из-за неожиданного обилия экспонатов мирового уровня; другие приходили туда целенаправленно, зная, чего ради. Теперь и у первых, и у вторых будет больше ясности, что именно их ждет в музейных стенах. Выставка «Рестарт», открывшаяся в конце июня, хотя и носит статус временной, служит прообразом будущей постоянной экспозиции, которую планируется обновлять дважды в год. 

История о том, каким образом значительная часть собрания Георгия Костаки оказалась в фондах Государственного музея современного искусства города Салоники, довольно хорошо известна. После вынужденного раздела коллекции в 1977 году, когда условием беспрепятственного выезда Костаки из СССР на историческую родину, в Грецию, стала необходимость передать ряд важных произведений Третьяковской галерее, у Георгия Дионисовича все же оставалось множество ценных предметов искусства. После смерти хозяина правительство Греции приобрело у его наследников 1277 работ, относящихся к авангардному периоду в России, а также архив, насчитывающий около 3000 единиц хранения. Сделка стоимостью $40 млн была окончательно закрыта в 2000 году, и с тех пор эта часть коллекции Костаки принадлежит музею в Салониках.

Все минувшие годы институция охотно отпускала экспонаты на гастроли, периодически устраивая и у себя, в здании бывшего монастыря, временные выставки на темы из эпохи русского авангарда. Однако такого рода показы приходилось совмещать или чередовать с событиями в сфере современного искусства — сообразно наименованию музея. Теперь ситуация кардинально меняется. Директор институции Мария Цанцаноглу рассказала TANR о сути происходящих перемен: «Коллекция обладает большой мобильностью, она путешествует повсюду, но сейчас мы хотим именно здесь, в Салониках, сделать акцент на изучение русского авангарда, в том числе на основе архива, который у нас хранится. „Рестарт“ — потому что в связи с реорганизацией наш музей становится Музеем модернизма, и коллекция Костаки будет здесь главной, а Музей современного искусства расположится в отдельном пространстве, где и сосредоточатся все активности, связанные с сегодняшними художественными процессами — там будет, в частности, базироваться биеннале. А здесь мы при поддержке наших попечителей планируем заниматься изучением авангарда первой половины прошлого века. Таким образом, коллекция Костаки должна приобрести не только дополнительную международную известность, но и привлечь аудиторию в самой Греции».

Фраза о попечителях неслучайна. Хотя музей и государственный, достаточных бюджетных средств на его «перезагрузку» явно не набиралось, и руководство возлагало большие надежды на помощь извне. В 2017 году комитет по развитию музея возглавила наша соотечественница Кристина Краснянская, учредитель московского Heritage Art Foundation, а генеральным партнером проекта реорганизации стал московский же благотворительный фонд AVC Charity, основанный предпринимателем и коллекционером Андреем Чеглаковым. Привлеченные силы позволили избежать «долгостроя».

Планы по превращению музея в исследовательский центр, посвященный русскому авангарду, представляются вполне амбициозными — особенно если учесть, что за пределами России другого столь же репрезентативного собрания нет. В дальнейшем ожидаются международные научные конференции, должна активизироваться издательская деятельность. Обещаны и гранты для молодых искусствоведов, желающих внести вклад в систематизацию архива Георгия Костаки, который все еще далек от подробного изучения. Пока же наиболее наглядным свидетельством идущих перемен выступает та самая выставка «Рестарт». 

Ее кураторами стали сотрудники московского Государственного музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина Наталия Автономова и Алла Луканова. По словам Автономовой, они не стремились к тому, чтобы структура выставки была абсолютным ноу-хау, но все же корректировали некоторые общепринятые установки с учетом особенностей здешнего материала. Скажем, опыты 1900-х годов, которые могли бы быть отнесены к импрессионизму, символизму или неопримитивизму, расположились в едином разделе под названием «Предавангард». Аналогично многие поздние вещи, 1930–1940-х годов, объединены лейблом «Поставангард» — без многословной детализации, что из чего произошло. Но ключевые ориентиры вроде «Кубофутуризма», «Супрематизма и беспредметности» или «Конструктивизма» все на своих местах — с соответствующим наполнением. Разве что матюшинская «школа органической культуры» слилась с филоновским «аналитическим искусством»: конспект есть конспект.

Суммарно в выставку включено около 400 экспонатов, причем не только живопись с графикой, но и трехмерные объекты — от внушительных размеров фрагмента «Летатлина» до агитфарфора. В наличии также коллажи, цветовые таблицы, раритетные футуристические издания, политические плакаты и киноафиши — устроители явно стремились по максимуму охватить спектр авангардной деятельности. Набор имен довольно широк, хотя авторы представлены в разных пропорциях: от единичных работ до «мини-персоналок», как вышло, например, с Иваном Клюном или Соломоном Никритиным. При всей значимости присутствия в экспозиции суперзвезд вроде Малевича и Ларионова выставка держится не только на них. Об этом, кстати, в своем комментарии для TANR говорил знаменитый куратор и искусствовед, профессор Университета Южной Калифорнии Джон Боулт: «Сто лет назад не было термина „русский авангард“, он возник только в 1960–1970-е годы. Поэтому бывает трудно определить, что в действительности сюда относится. Прелесть здешней коллекции заключается в том, что Георгий Дионисович коллекционировал не только большие имена: Малевича, Кандинского, Родченко, но и тех художников, которые на Западе, к сожалению, не ассоциируются с русским авангардом. Никритин, Редько, Тышлер — была ведь целая вереница имен, которые пока не очень звучат. И я надеюсь, что прежде всего музей будет показывать незнакомых широкой публике авторов. Тогда возникнет диапазон, из которого станет понятно, что, кроме абстракции, существовали и другие течения. И еще важно, что в понятие „русского авангарда“ включены художники из Армении, Украины, Грузии. Должна быть мозаика, панорама».

Разнообразие материала надо отнести к достоинствам выставки, но оно же создавало и трудности, в том числе для дизайнеров Кирилла Асса и Нади Корбут. Два музейных этажа из трех представляют собой вытянутые пространства, разделенные по всей длине внутренними аркадами. Приспособить такую архитектуру под многослойную, сложносоставную экспозицию — задача не из элементарных. Комбинируя выгородки и фальшстены с исходной структурой, дизайнеры все же умудрились достичь приемлемого результата. Сохранится ли этот хрупкий баланс после обещанных в дальнейшем ротаций, предсказать пока сложно. 

Поскольку экспонаты музея в Салониках относятся к художественной культуре, которая для российской публики, мягко говоря, не совсем чужая, было любопытно узнать, предполагается ли сотрудничество с нашими музеями. Мария Цанцаноглу вроде бы настроена оптимистично: «Мы участвовали недавно в выставке Эль Лисицкого в Москве, и это было очень важно для нас. Сейчас мы обсуждаем с Третьяковской галереей возможность нашего участия в предстоящей выставке Ивана Кудряшова. В идеале мы бы очень хотели, чтобы две части коллекции Костаки соединились на выставке в Москве».

Такой прецедент, кстати, уже имел место в 1995 году в Афинах, где на единой площадке соседствовали разлученные произведения из легендарной коллекции. По словам Марии Цанцаноглу, от Москвы уже получены определенные гарантии, что музейный обмен в данном случае не приведет к юридическим коллизиям. Однако нынешнюю ситуацию все же нельзя назвать безмятежной и благостной. Например, буквально накануне открытия «Рестарта» Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль» в лице его директора Наталии Каровской обратился к попечительскому совету музея в Салониках и одновременно к послу Греции в России с письмом, где утверждается, что картина Любови Поповой «Беспредметная композиция», вывезенная в числе прочего Георгием Костаки в Грецию, в действительности является собственностью ГМЗРК. Проведенная в Ростове экспертиза подразумевает, что подлинник был там некогда, еще до 1972 года, подменен копией. Ростовские музейщики хотят добиться «совместного исследования обоих предметов» и сетуют на отсутствие реакции с греческой стороны. Впрочем, еще в минувшем апреле, комментируя ситуацию, Мария Цанцаноглу заявляла, что уверена в законности владения «Беспредметной композицией», но не против возможного экспертного сотрудничества в целях прояснения вопроса.